Василиса спрятала нож в карман, стащила с бочки крышку, даже не заметив тяжести, сунула ее в угол и выскочила с веранды, столкнувшись в дверях со Шварцем. Он был такой злой, так спешил, что, не сказав ни слова, до боли стиснул руку Василисы и, азартно пыхтя, потащил с крыльца.

«Помни, что тебе показало око бездны!» – эхом отзывались в голове слова Тусег Ырки.

Можно ли забыть?! И сможет ли Василиса когда-нибудь это забыть?..

Неизвестно. Но думать об этом рано. Теперь главное – остаться в живых.

Хотя бы ненадолго, пока не подойдет подкрепление.

Тем временем неумолимый Шварц уже почти дотащил Василису до реки. Подгоняемые ветром, ребята сбежали на берег (на то самое место, где росли тальники и где лежала старая, прогрызенная временем и волнами лодка) и увидели Занну Керено, которая стояла у самой воды. Длинное платье плескалось вокруг ее стройной фигуры. Занна то протягивала руки к разбушевавшимся волнам, то воздевала их к небу. Она держала две большие белые свечи – сначала незажженные, но когда в очередной раз вскинула руки, на фитильках вспыхнуло бледное пламя.

– Луна! – простонал восхищенный Шварц. – Госпожа Керено зажгла свечи от луны! Смотри, Рыбакова! Смотри, это волшебство!

Василиса медленно кивнула.

Да, Занна Керено зажгла эти свечи от луны, но это было не волшебство, а колдовство.

Злое колдовство!

Око бездны открыло Василисе, что сила королев каннере-ноз, повелительниц Злой воды, когда они принимают человеческий облик, столь велика, что мужчины от восхищения готовы убивать друг друга, да и самих себя готовы убить, сраженные их красотой.

Дурак Шварц, дурак! Смотрит с таким восхищением на ту, которая задумала его погубить! У него даже слезы на глазах блестят от этого восхищения, и сияние луны отражается в этих слезах.

Василиса вспомнила, как и у нее на глазах выступали слезы, как сжималось сердце, когда она смотрела на Даньку Фролова, – и вдруг ей стало жалко Шварца, ну так жалко, что она чуть не закричала: «Опомнись, болван, идиот, дурак! Беги отсюда! Беги!» Она с трудом удержалась, чтобы не схватить его за руку и не потащить за собой прочь от берега!

Нет, без толку! Шварц не поверит, не послушается, не побежит. Еще и Василису постарается задержать. А ей надо хотя бы ненадолго усыпить бдительность Занны Керено.

– Вы должны мне помочь, – голосом таким громким, что он перекрыл плеск волн и шум ветра, оставшись, однако, по-прежнему мелодичным и зачаровывающим, произнесла Занна, подходя к дрожащим (Василису трясло от страха, а Шварца, понятное дело, от восхищения!) ребятам и протягивая им свечи. – Стойте вот здесь и поднимайте огни повыше. Этой ночью вы увидите такие чудеса, которые никто еще никогда не видел!

«Видели, видели! – мрачно подумала Василиса. – Но это было последнее, что они видели в жизни».

Занна Керено взяла их со Шварцем за руки, поставила у самой воды и велела ни в коем случае не сходить с места. Иногда разбушевавшиеся волны окатывали их чуть ли не с головой, но колдовские свечи не гасли – наверное, потому, что Занна, поднявшись на возвышенный берег, танцевала, воздев руки к луне, как бы притягивая свет.

Шварц обалдело таращился на нее, а Василиса повернулась к почерневшей, помутневшей реке – никак не могла поверить, что это та самая Волга, на берегах которой она родилась и выросла. Да, конечно, силы Злой воды проникли в эти волны несколько лет назад, их проявления Василиса и сама видела, и слышала о них, но сейчас родная река, казалось, вся превратилась в Злую воду, в ней не осталось ничего прежнего, ничего живого – это была мертвая река… вернее, река мертвых: и тех, кого она утащила на дно с этих берегов, пожирая ненавистную землю, и тех, кого привела тайными путями, открывшимися через остров Туманный. Оставались минуты, нет, секунды – и эти неведомые существа придут, нагрянут, появятся…

Нет, и минуты уже не осталось: они идут! Они здесь.

Из глубины поднимались неясные белые тени, но их очертания становились все более четкими, и вскоре Василиса разглядела, что это женщины в белых, покрытых красными пятнами одеяниях. Женщины несли охапки какого-то тряпья, такого же красно-белого, как их одежды. Водоросли… так вот какие водоросли всплывали посредине реки!.. Голоса неслись над водой – слабые голоса, но Василиса слышала каждое слово:

Эти белые, бледные, призрачные страхи были ночными прачками – подручными королевы каннере-ноз, подручными Занны Керено.

– Шварц, оглянись! Брось свечу! Беги! – взмолилась Василиса, делая последнюю попытку спасти его, хоть и понимала, что все напрасно.

Ну конечно, Шварц ничего не слышал и не видел!

Василиса перевернула свою свечу, сунула в воду, воткнула в песок, да еще сверху песком присыпала, а потом приподняла с одного бока старую лодку, кое-как заползла под нее и припала глазами к одной из щелей.

Погасить свечу, зажженную от луны, невозможно, ведь луна – солнце мертвых, а значит, мертвые всегда придут на ее свет, да и вода не замедлит размыть песок, но Василисе нужно было выиграть хотя бы немного времени.

– Тусег Ырка, – бормотала она, хотя могла бы и кричать, потому что голос ее все равно не был бы слышен в грохоте волн, – скорей, пожалуйста, скорей!

А женщины, поднявшиеся из волн, приближались к берегу. Они шли не касаясь воды. Теперь были видны их лица – застывшие, без всякого выражения, бледные воистину смертельной белизной, в мокрых волосах застряли водоросли… И вдруг Василисе показалось, что одна из них – это Олечка, ну да, Олечка Солошина со своими черными волосами, а рядом… нет, не может быть, нет, не надо!

Эту женщину Василиса никогда не видела – не видела живой, потому что та была мертва уже четырнадцать лет. Но сразу узнала ее милые черты: ведь ежедневно, просыпаясь, а потом засыпая, она видела висящую на стене большую фотографию своей матери, Маши Рыбаковой, которая умерла, родив свою единственную дочь. Конечно, любая женщина утонувшая до родов, попадала в число ночных прачек, но ведь Маша не утонула: ее мертвое тело лишь спустя много лет после смерти оказалось погребенным в волнах – в тот день, когда обвалился берег, на котором располагалось деревенское кладбище, Маша не должна была здесь оказаться! Это была месть – гнусная месть Занны Керено водолазу Виктору Рыбакову, который разгадал страшную тайну Злой воды. Он заплатил за это жизнью, но Занне Керено этого было мало! Она хотела, чтобы Маша Рыбакова стала убийцей собственной дочери, чтобы погубила ту, которая единственная из живых людей могла отомстить за смерть отца и выступить против Злой воды.