Ксанка затянулась сигаретой. Лютая злоба в ее глазах исчезала. Будто магнитной стиралкой сводили…

– Так что я и ей жизнью обязан. И прошу тебя: никаких выстрелов в спину.

– Да-а-а! – Ксанка неприятно рассмеялась. – Ситуация… Бедный Кент, придется тебе за нами следить, если все вместе окажемся.

– Слушай, не надо, а! У меня и так проблем сейчас выше крыши. Занятий пропущено море, а я собираюсь сдавать зачеты вместе с ротой. Так что придется догонять.

– Хорошо, не буду. – Ксанка встала. – Ты очень изменился, Кир.

Кирилл встал тоже.

Она выбросила недокуренную сигарету, качнулась к нему, прильнула на мгновение и прошептала:

– Вот все и закончилось.

И не оглядываясь зашагала прочь, к учебному корпусу.

Кирилл последовал за ней не сразу. Он продолжал сидеть, докуривая. А когда вышел, в курилке осталась висеть триконка:

Рви сопло или не рви —

Лишь пистоны от любви.

Правда, сейчас она была невидима. И останется невидимой еще две недели, пока рота капрала Оженкова не разлетится по Приграничью. А подпитываться триконка будет о той видеоформы, что висит возле капральской и которую Кирилл сегодня должен подновить.

Если, конечно, не найдется второй кентаринов, который вычислит скрытое двустишие, и тогда курсанты узнают оставленную старшим товарищем «умную» мысль немного раньше.

– Вот все и закончилось, – сказал Кирилл сам себе. И улыбнулся.

Потому что ничего еще не закончилось.

Потому что самому последнему салабону в «Ледовом раю» было ясно, что все еще только начинается.

Конец первой книги