Похожие на пергамент щеки Уилла Гаррисона растянулись в гримасе бессильного бешенства.

– Во всем виноват я! – бушевал высокопоставленный сотрудник ОКО. – Мне следовало посадить мерзавца под замок, когда у меня была такая возможность!

Ему попытался мягко возразить Майк Окшотт, заместитель директора по аналитической разведке.

– Ищейка…

– Должна сидеть на цепи! – взревел Гаррисон.

Они находились в кабинете начальника оперативного отдела Гарета Дракера, то и дело бросавшего взгляд на лежащий перед ним листок с донесением. Опытнейший аналитик ОКО убита на прогулке во время своего обеденного перерыва. Одного этого было уже достаточно, для того чтобы повергнуть Дракера в шок. К этому надо было добавить то, что Рут Роббинс была просто симпатична начальнику оперативного отдела как человек. Известие о ее убийстве явилось для него двойным ударом. Дракер взял карандаш, собираясь черкнуть записку, но вместо этого сломал его пополам.

– И это произошло при мне, черт побери! – Его взгляд дико метнулся из стороны в сторону. – Это произошло при мне, черт побери!

– Однако, прошу прощения, что именно все же произошло? – Давая выход своему отчаянию, тощий, как спица, старший аналитик вскочил с кресла, в котором сидел развалившись, и вцепился в нимб своих седеющих волос. Рут Роббинс была одним из столпов его команды; эта утрата принадлежала ему, и на каком-то примитивном, детском уровне Окшотта раздражало то, что Гаррисон предъявляет свои права на его собственную трагедию.

Гаррисон повернулся к нему, словно бык, опуская голову, готовый ринуться на врага.

– Ты сам прекрасно знаешь, черт возьми…

– Да, конечно, знаю, кто убит. – Окшотт поймал на себе взгляд Дракера. – Но я хочу знать, как, зачем, почему…

– Не надо все усложнять без надобности, – проворчал Гаррисон. – Несомненно, Белнэп сорвался с катушки.

– От горя у него помутился рассудок, так? – Окшотт обхватил себя, обвив руками, похожими на паучьи лапы, тощий, как тростник, торс.

– Скорее, он просто помешан на отмщении, – отрезал Гаррисон, раздраженный тем, что его прервали. – И он отправился, черт побери, в мировое турне, чтобы сеять смерть. Сукин сын не отдает отчета в своих действиях, он убивает всех и вся, кто, по его разумению, причастен к исчезновению Райнхарта. Боже всемогущий! Кто может чувствовать себя в безопасности от этого ублюдка?

Похоже, Окшотт продолжал колебаться, но настойчивая ярость Гаррисона обладала собственной убедительной силой.

– Только не ты, – заметил старший аналитик.

– Пусть долбаный козел только попробует! – прорычал Гаррисон.

Гарет Дракер переводил взгляд с одного своего сотрудника на другого, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.

– Мы должны отделить домыслы от фактов, – наконец сказал он. У него на лбу задергалась жилка. – Наши следователи до сих пор изучают записи видеокамер наблюдения, установленных у всех входов и выходов парка. Но для того, чтобы определиться наверняка, потребуется время.

– А вот времени-то у нас как раз и нет, – возразил Гаррисон.

– Проклятие! – выругался начальник оперативного отдела, этим резким высказыванием выражая свое согласие. – Лично я считаю, у нас уже достаточно оснований, чтобы дать команду на «изъятие». Я хочу, чтобы Белнэпа доставили сюда и допросили с использованием всех необходимых средств. Но приказа признать «безвозвратно потерянным» не будет. Это нужно понимать всем. Потому что все должно пройти строго по правилам.

– Проклятая комиссия Керка, – пробурчал Гаррисон. – А то мы о ней забыли.

Дракер кивнул.

– Нам надлежит действовать в соответствии с самыми строгими правилами. Как только началась вся эта заварушка, концепцию «безвозвратно потерянных» пришлось спрятать в чулан. Все действия должны осуществляться в рамках закона. Ничего такого, о чем нельзя было бы рассказать на слушаниях перед сенатской комиссией, потому что нужно исходить из предположения…

– Оперативная работа – это не моя епархия, так что тут я вам ничего советовать не буду, – сказал Окшотт. – Но не забывайте, что в нашем ведомстве многие относятся к Кастору с большим уважением.

– Что ты имеешь в виду? – встрепенулся Дракер. – Ты хочешь сказать, что наши оперативники откажутся выполнить официальный приказ?

– Потому что не будут знать, в чем провинился Белнэп, – вставил Окшотт.

Дракер решительно покачал головой.

– Не думаю. По-прежнему парадом командую я.

– Я просто хотел сказать, что действовать придется крайне осторожно, – продолжал Окшотт. – У Белнэпа есть друзья. Друзья предупреждают друг друга о готовящихся неприятностях. Возможно, Белнэпу шепнут словечко. Для многих, особенно из числа молодежи, Белнэп прямо-таки Робин Гуд из легенды. – Он посмотрел на Дракера. – Ну а ты у них вместо шерифа. – Он примирительным жестом поднял свои длинные, тощие руки. – Я просто хочу напомнить, что вы должны учитывать соображения внутренней дисциплины.

– Вот еще одно, что я никак не могу допустить сейчас, когда над нами нависло это чертово сенатское расследование. – Начальник оперативного отдела обреченно уставился в пустоту. – Ты опасаешься, что кто-нибудь из дружков Белнэпа может проболтаться комиссии?

– Я этого не говорил, – начал Окшотт. – Я просто советую быть предельно осторожными.

Дракер нахмурился.

– В таком случае мы оформим это как операцию с особым допуском. Привлечем к ней только избранных. Тогда никто посторонний ни о чем не узнает.

– Белнэп сам не раз занимался подобными операциями, – напомнил Окшотт.

– Вот почему мы задействуем ребят из параллельных структур. Это касается и группы обеспечения. Разные операции, различные степени допуска. Следовательно, никаких утечек.

Окшотт склонил голову набок.

– При таком варианте людские ресурсы окажутся скудными. Выбирать будет особенно не из чего.

– Операция станет поджарой, зато проворной. Возможно, так даже лучше. Нам нужно, чтобы все сработало, как часы. Потому что сукин сын Керк жаждет крови. Это я хорошо понял по сегодняшнему совещанию глав разведывательных ведомств. – Дракер криво усмехнулся. – Кроме того, я уяснил, что впереди нас ждет долгий затяжной спуск, самый серьезный со времен Эдгара Гувера.[51]Если вы тешите себя надеждами, что ФБР раскопает какую-нибудь грязь и вынудит достопочтенного сенатора Беннета Керка угомониться, – продолжайте мечтать и дальше.

– Нынешние федералы – сборище кисейных барышень, – проворчал Гаррисон. – Они не смогут отыскать свою собственную задницу даже с помощью бинокля.