По пути к автомобилю Кейси позвонила Норме.

— Норма, мне нужно маршрутное расписание Пятьсот сорок пятого.

— Лежит на моем столе, — отозвалась Норма. — Его прислали в пакете документации ФАВП. Что именно ты хочешь выяснить?

— Время посадки в Гонолулу.

— Сейчас посмотрю. — Трубка умолкла. — Он не садится в Гонолулу, — сказала наконец Норма. — Только пролетает над…

— Не нужно, — перебила Кейси. — Это все, что я хотела узнать.

— Послушай, — сказала Норма. — Мардер уже трижды звонил тебе. Говорит, ты не отвечаешь на вызовы пейджера.

— Передай, что не можешь со мной связаться.

— Ричман тоже хотел…

— Ты не можешь со мной связаться, — повторила Кейси.

Она дала отбой и поспешила к автомобилю.

* * *

По дороге она позвонила в бухгалтерию Эллен Фонг. Секретарь сказала, что сегодня она опять работает дома. Кейси попросила номер и позвонила Эллен домой.

— Эллен, это Кейси Синглтон.

— Я узнала тебя, — осторожным холодным тоном отозвалась Эллен.

— Ты занималась переводом?

— Да. — Тот же ровный невозмутимый тон.

— Ты закончила его?

— Да. Закончила.

— Можешь отправить его мне по факсу? — спросила Кейси.

— Пожалуй, этого не стоит делать, — после короткой паузы произнесла Эллен.

— Как скажешь…

— Знаешь, почему?

— Догадываюсь.

— Я привезу его тебе в кабинет, — предложила Эллен. — В два часа устроит?

— Устроит, — сказала Кейси.

* * *

Отдельные кусочки быстро складывались в общую картинку.

Теперь Кейси не сомневалась, что сможет объяснить происшествие на борту Пятьсот сорок пятого. Она уже почти могла связать события в единую цепочку. Если повезет, она обнаружит недостающее звено на видеозаписи.

Оставался последний вопрос.

Что со всем этим делать?

Бульвар Сепульведа 10:45 утра

Фред Баркер обливался потом. Кондиционер в его кабинете был выключен, а въедливые расспросы Марти Рирдона заставляли Баркера нервничать. Капли пота стекали по его вискам, поблескивали в бороде, проступали сквозь ткань рубашки.

Рирдону исполнилось сорок пять лет, на его привлекательном тонкогубом лице выделялись пронизывающие глаза. У него были манеры прокурора, который сочувствует обвиняемому. Он держался с уверенностью бывалого человека, говорил неторопливо, зачастую короткими фразами, произнося их так, чтобы они звучали здраво и рассудительно. Его излюбленным приемом было сомневаться в каждом слове собеседника. Темные брови удивленно взлетают кверху: да что вы говорите?

— Мистер Баркер, — заговорил Марти, подаваясь вперед. — Вы перечислили недостатки самолета N-22 производства «Нортон Эйркрафт». Но представители компании утверждают, будто бы ФАВП издала директивы о годности к полетам, направленные на устранение этих дефектов.

— Нет. — Сбитый с толку вопросами Марти, Баркер избегал длинных предложений. Он старался говорить как можно короче.

— Директивы оказались бесполезными?

— Мы только что стали свидетелями еще одного инцидента, вызванного недостатками в конструкции предкрылков.

— Однако представители «Нортона» отрицают это.

— Я уверен: в конце концов выяснится, что дело именно в предкрылках.

— Значит, руководство «Нортона» лжет?

— Они вновь повторяют свой старый трюк: пускаются в сложные объяснения, запутывая суть дела.

— Сложные объяснения, — повторил Марти. — Но вы согласны с тем, что самолет — это очень сложная машина?

— В данном случае — нет. Причиной инцидента послужило их нежелание исправить давний конструкторский просчет.

— Вы уверены в этом?

— Да.

— Откуда у вас такая уверенность? Вы инженер?

— Нет.

— У вас есть степень по авиастроению?

— Нет.

— Какой у вас был профилирующий предмет во время учебы в колледже?

— Но это было так давно…

— Кажется, музыка, мистер Баркер? Разве вы специализировались не по музыке?

— Э-ээ… ну, в общем, да.

Дженнифер следила за нападками Рирдона со смешанным чувством. Беспомощная растерянность интервьюируемых всегда забавляла ее, а телезрители обожают смотреть, как полный самомнения «знаток» словно уменьшается в размерах, будто проколотый воздушный шарик. Однако резкость Марти грозила погубить репортаж. Если он развенчает Баркера…

«Разумеется, эти кадры можно будет вырезать, — подумала Дженнифер. — Либо вовсе исключить из репортажа беседу Марти с Баркером».

— Бакалавр искусств, музыковед, — задумчивым тоном произнес Марти. — Как вы думаете, мистер Баркер, дает ли ваша специальность право судить о самолетах?

— Сама по себе нет, однако…

— Вы владеете другими профессиями?

— Нет.

— У вас есть хотя бы какое-нибудь научное или техническое образование?

Баркер оттянул ворот рубашки.

— Я работал в ФАВП.

— Вероятно, ФАВП предоставила вам возможность пройти техническую переподготовку. Изучали ли вы, скажем, гидродинамику?

— Нет.

— Аэродинамику?

— У меня большой опыт…

— Не сомневаюсь в этом. Но проходили ли вы официальную подготовку по аэродинамике, вычислительной математике, металлургии и иным дисциплинам, необходимым для создания авиатехники?

— Официальную — нет.

— Значит, неофициальную?

— Да, разумеется. Опыт, который накапливался годами…

— Замечательно. Я вижу книги за вашей спиной и на вашем столе. — Рирдон подался вперед и взял в руки открытый том. — Вот, к примеру, «Современные методы прочностных и усталостных испытаний силовых элементов конструкции летательных аппаратов». Книга содержит массу технических терминов. Вы понимаете их?

— Если не все, то большинство.

— Вот, к примеру. — Рирдон ткнул пальцем в открытую страницу и повернул книгу к себе. — На восемьсот седьмой странице есть фраза: «Ливерс и Рэдон вводят параметр двуосности В, связанный с величиной напряжения Т соотношением (5)». Видите?

— Да. — Баркер судорожно сглотнул.

— Что такое «параметр двуосности»?

— Видите ли, это не объяснишь двумя словами…

— Кто такие Ливерс и Рэдон? — перебил Марти.