— Орсо, ты посмотри, что у нее вывалилось! И кто бы мог догадаться, что такие дыни созрели под простым сельским платьем!

— Что вы делаете, милорд! Отпустите меня!

— Она еще и разговаривает! Альберт, ты кого ты нам привез?

— У козочки обязательно должны быть рожки, — голос Альберта изрядно опьянел за эти несколько минут, ― а эта девка тут еще ни разу не была, не знает наших правил…

— Сейчас мы их ей обломаем, — рявкнул его собеседник, и раздался треск разрываемой материи.

Визг и плач смешался со смехом и бранью. Видно, кто-то из мужчин не удержался на ногах и, осыпая всех ругательствами, безуспешно пытался подняться. На минуту все стихло. Но вдруг раздались аккорды струнного инструмента, и хор пьяных голосов попытался вторить приглашенному музыканту.

Пастушка видит пастуха

У — ха — ха! У ха — ха!

Не далеко и до греха,

У — ха — ха ха — ха

Мужские голоса пытались собраться воедино, чтобы спеть старинную похабную песенку, но к концу куплета рассыпались как фрукты по мостовой у нерадивого торговца. Чей-то тенорок вообще перешел на блеянье, а кто-то из храмовников все время пытался перевести песню на разговор.

Бери девчонку за рога!

У — ха — ха! У ха — ха!

Ей девственность не дорога!

У — ха — ха ха — ха!

Подруги так напряженно прислушивались к нестройному грубому пению, что и не услышали, как кто-то подошел к их комнате. В проеме полуоткрывшейся двери возникла седая голова.

— Гуго! — пролепетала ослабевшим от радости голосом Меган.

— Да, миледи! Граф идет сюда, он сильно пьян! Я достал то, о чем мы договаривались. Попросите своих поклонников, чтобы распорядились принести хорошего вина из погреба. Буду крутиться возле этой двери ― меня и пошлют за вином.

— Т — с–с — с, — Меган приложила пальчик к губам, и Гуго мгновенно исчез. Через минуту глухой удар сапога заставил дверь распахнуться, и в освещенном проеме Радмила увидела слегка пошатывающийся силуэт с кувшином в руке.

— Эй, красотки! — по голосу сразу стало понятно, что это был граф Норис, — где вы тут спрятались?

Подруги молча лежали. Тогда граф сделал несколько нетвердых шагов внутрь темной комнаты, и после двух — трех попыток воткнул факел в специальный держак на стене.

— А ну, выбирайтесь оттуда! Быстро! — заорал Норис, заглядывая под полог кровати. Видно, он уже рассмотрел там их робкие фигурки.

— Э нет, дорогуши, не получится удрать, — пробурчал он и ткнул пальцем в Меган, — раздевайся!

Затем он поднял голову и сурово посмотрел на Радмилу:

— А ты кыш отсюда! Армель просил пока тебя не трогать!!

Трясущиеся руки Меган вяло потянулись к шнуркам на платье. Мужчина шагнул вперед и, прежде чем ринуться в шелковые чертоги, прильнул к кувшину. Несколько жадных глотков, и Норис отшвырнул пустую посудину в сторону ― сосуд вдребезги разбился о мраморный камин. По комнате потек сладковато-приторный запах виноградного вина.

— Эх! — крикнул граф и упал на стеганое одеяло

— Норис, где ты? — Радмила оглянулась и увидела, что храмовник стоит у входа в комнату, будучи тоже в подпитии.

― Тут я, с девкой! Забирай свою, пока я ею не занялся!

Из темной глубины кровати уже доносились приглушенные крики боли бедняжки Меган и хриплый, звериный рык графа. Армель ухмыльнулся.

― Видишь, что с тобой было бы, если бы ты мне не подчинилась! Будешь непокорна, отдам ему в наложницы!

― Да, сэр! ― пробормотала испуганная Радмила, ― я постараюсь вам угодить!

— Вот так, недотрога, так-то оно лучше будет, — приговаривал Армель, раздевая прекрасную пленницу. Радмила молчала, только немного отодвинулась

— Сэр Армель, неплохо бы нам перед этим подкрепить свои силы, — молодая женщина лукаво улыбнулась, ― прикажите, чтобы принесли хорошего вина

— Сил у меня хватит на всех вас! — рявкнул тамплиер, но все же вышел из комнаты, чтобы послать за вином. Гуго сделал вид, что случайно проходит мимо графской спальни. Как он и предполагал, Армель приказал ему немедленно принести самого лучшего вина из погребов Тагеля…

Вскоре большая старинная бутыль уже красовалась на столе, в окружении роскошных золотых кубков.

Полуголый Норис, без штанов, в одной рубашке, выбрался из кровати и подсел к столу.

— Дружище, — расплылся в улыбке Армель, — попробуй, какой букет! Под воздействием женских чар вино приобретает особый вкус!

— Давай, — промычал граф, так как явно был не в силах произнести более длинную речь.

Сделав несколько долгих глотков, Норис в изнеможении опустился на край кровати.

— Пожалуй, я отдохну немного, — пробормотал он и опустил тяжелые веки.

— Э нет! Не спать! — возмутился его приятель, — завтра выспишься, а сегодня будем наслаждаться!

Но и сам Армель почему-то смог только чуть приподняться и тут же тяжело уперся на локти. Немного похрипев и сделав несколько качающих движений, тамплиер все же добрался до своей постели и повалился, упершись носом в льняные простыни.

— Похоже, оба спят, — почти беззвучно прошелестела Меган.

Радмила махнула ресницами в знак согласия и протянула руку к графу. В расстегнутой рубашке сверкнула золотая цепь с резным ключом.

— Не с-сметь, — промычал Норис, но молодая женщина продолжала стягивать с шеи цепочку с ключом. На всякий случай Радмила погладила несколько раз по черным волосам ненавистного захватчика, и он опять засопел. Ключ перекочевал в руки Меган, а затем и Гуго, который опрометью бросился из комнаты.

— Осторожнее! — шепотом простонала Меган, и тот замедлил свои порывистые движения. Несколько напряженных минут показались вечностью.

Молодые женщины вздрагивали от любого звука в нижнем зале, от каждого движения спящих мужчин. Из зала, где проходила оргия, изредка доносились веселые мужские возгласы, вскрики, всхлипывания. А тут ― только густой храп. Армель и Норис спали мертвецким сном.

— Хорошее зелье, — сказала глазами Радмила.

Подруга улыбнулась в ответ и тоже погладила графа. Наконец появился и Гуго. С торжествующим видом он продемонстрировал драгоценные свитки, спрятанные на груди. Женщины радостно заулыбались.

— Гилмор! Вставай! Поднимай остальных! — послышался хриплый рев снизу, в ответ раздались кряхтенье и возмущенные стоны.

— Я хочу спать! Отстань!

— Вставай, свинья, мы должны быть в прецептории к утренней молитве! Нам головы не сносить, если опоздаем!

— Так прецептор тут, чего нам беспокоиться? ― хмыкнул чей-то голос.