– Вот и хорошо, что перевез, – добродушно согласился Корней, – все равно тебе теперь от нас никуда – везде смерть… Михайла, как ты давеча князя назвал? Юрий Долгорукий? Ну, к нам сюда и ему сейчас трудновато дотянуться, а потом… Потом посмотрим…

– А чего смотреть? И так понятно, – осторожно развел руками Осьма. – Теперь куда вам – туда и мне.

Он помедлил немного, пожевал губами и вздохнул:

– Но и тут мне долго не усидеть… Людно больно стало у вас. Глаз много…

– Это ты о чем? – нахмурился Корней. – Тут чужих нет!

– Чужих нет, да только своих у вас теперь прибавилось… Вам-то они свои, а мне? – Осьма поерзал на скамейке. – Из Турова к вам гости прибыли, родня ваша новая. Много вы про них знаете?

– При чем тут купец Григорий? Ты, Осьма, не крути – говори, раз начал!

– А что говорить? Путята у вас в крепости уже освоился. Сюда шли – он стоял там в сторонке. Думаю, там и сейчас стоит. Вот у него и спросите…

Дед глянул на Мишку, но тот уже и сам направился к дверям. И правда, когда они с Осьмой шли к каморке, где их ждал Корней, Путята стоял возле одного из складов, вертел в руках стрелы и что-то объяснял отрокам, собравшимся возле него. Удивления у сотника это не вызвало – Мишка сам не так давно просил дядьку Арины, оказавшегося искусным лучником, позаниматься с мальчишками, пока он здесь.

Осьма угадал – Путята все ещё стоял возле складов. Но уже один. И звать его не пришлось. Только увидев молодого сотника, выглядывающего из дверей, воин не спеша, чуть вразвалочку, направился к нему.

– Осьма-то жив? А то где потом ещё такого сыщешь, а он человек нужный.

– Мы нужными людьми не раскидываемся, – Мишка откровенно рассматривал Путяту. – Главное, чтобы НАМ нужным стал.

– Ну раз так, пошли, про вашу нужду поговорим, – кивнул его собеседник. – Приглашай в горницу, сотник, не на пороге же…

Ожерелье и клинок Корней со стола уже убрал – там стоял только изрядно опустевший кувшин с квасом. Купец, взмокший, как мышь под метлой, осушал очередную кружку и, похоже, так и не мог напиться.

– Что, Осьма, пригорело у тебя, раз меня позвать решился? Ну что ты за человек – везде норовишь на угли голым гузном усесться… Все рассказал, или мне самому воеводе представляться?

– Обижаешь, Семен Алексеич, – Осьма оторвался от кружки, вытер обильно выступивший пот со лба и покосился на Корнея. – Да разве бы мне в голову пришло за тебя прятаться? Где я, а где ты…

– Семен Алексеич? – Корней начал подниматься из-за стола, не сводя с Путяты тяжёлого взгляда. – Ну-ка, мил человек, говори, кто ты есть…

Мишка машинально отступил к двери, чтобы в случае чего иметь оперативный простор для атаки, но Путята словно не заметил этих приготовлений. Хмыкнул, шагнул к столу, уселся, не дожидаясь приглашения, рядом с Осьмой, налил себе квасу. И властно кивнул Корнею.

– Садись, сотник, поговорим… Вижу, Осьма ничего не сказал, только, как всегда, туману напустил. Ну да ладно, я и сам… Для своих – Путята, а для него, – Путята кивнул на Осьму, – боярин Вянденич, Семен по крещению, – он сделал паузу и веско добавил: – Мечник князя Киевского. Потому таиться от меня вам нет причины, Лисовины мне теперь не чужие. Детей побратима вы уберегли, Арина вон даже замуж собралась, за то спасибо – она мне как дочка. И не думал, когда сюда ехал, что так обернется, но тем лучше…

– Ещё родственничек, стало быть? – Корней смерил взглядом Путяту и опустился на лавку. – Это хорошо, урожай у нас нынче на родственников… Прям и не знаю, что с таким счастьем делать.

– Радоваться, боярин. Кому же ещё и помогать друг другу, как не родичам? А тебе сейчас никакая помощь не лишняя.

– Радоваться, говоришь? Может, и так… – Корней кивнул Мишке. – Михайла, а ну-ка, проводи Осьму, а то он с обозом не успеет вернуться.

– Осьма и сам дорогу найдёт, не маленький, – вмешался Путята, – а сотнику с нами интересней.

Дед, приподняв бровь, глянул на собеседника, перевёл глаза на внука, потом опять на Путяту и не возразил.

«Вот это мы приплыли, сэр Майкл! Ага, мечник князя Киевского – офицер по особым поручениям, если на наши деньги. Вот же угораздило Андрюху себе бабу отхватить! Долго прицеливался, называется, но уж попал, так попал… Дядька Путята, значит? Нет, пользы нам с него может оказаться много… Да вот хотя бы прям щас он объяснил воеводе, что без его наследника он с Корнеем дел затевать не станет. И не потому что дед плох, а потому, что он стар. А Путяту и тех, кто за ним, интересуют не прошлые заслуги, а будущие перспективы. Такое признание, сэр, как бы не покруче княжеской гривны – и дед это явно оценил.

Интересно, как киевский боярин с туровским купцом умудрился побрататься? И ещё вопрос: как это соотносится с бизнесом Арининого отца? Явно не случайное совпадение. И, подозреваю, «дядька Путята» не случайно объявился у своего старого побратима, когда у того начались проблемы. Интересно, что про это Осьма знает, а о чем догадывается?»

– Прости, господин воевода, но гостя уважить надо. Я быстро.

Осьма даже не стал дожидаться вопросов – сам заговорил, едва они отошли от склада.

– Ты, Михайла, не серчай на меня, что я сразу вам про Путяту не сказал. Сам посуди: такому человеку дорогу переходить мне не резон. Откуда мне знать, по какому делу он здесь объявился? Сам боярин Вянденич, конечно, из младшей ветви боярского рода происходит, но род-то из тех, кто ещё Аскольда с Диром посылал вдоль речки прогуляться! При всех князьях они в Киеве хозяева.

Что ветвь младшая, так это только заставляет их из шкурки выпрыгивать и дорогу себе пробивать зубами и локтями, потому мечников у князя хватает, но такие, как Путята, – наперечет. Отец его Святополку служил, а сын у Мономашичей в доверии: если посольство собирается и дело предстоит непростое, а то и опасное, так в составе его Путята наверняка окажется. А большего у меня не спрашивай: у тех, кто в те дела лезет, с долголетием туго. Несколько раз я его в деле видел, так что поперек ему никому лезть не посоветую.

– А сам-то чего полез? Тоже «не знал»? Что-то для «не знающего» ты слишком часто в жир ногами попадаешь, – хмыкнул Мишка и пояснил, видя недоумение на лице купца:

– Я про летний торговый поход говорю, Осьма. И не смотри на меня так, я же помню, как ты меня и деда тогда убеждал и как решал, куда идти – как раз после того, как с отроком Григорием переговорил. Ты куда шел-то на самом деле? В Давид-Городок, в который мы в тот раз так и не попали, или всё-таки в Дубравное, с Арининым отцом увидеться? Ведь не для того, чтобы Гришка домой на пироги завернул, ты тогда такой крюк заложил, а?

– Тьфу на тебя, Михайла! – поморщился Осьма. – И тут меня в чем-то подозреваешь? Ну, знал… Ты что, думаешь, такой путь втайне держится? Многие знали… И да, туда я вас вел. А что, мимо надо было пройти? Я же вас не обманывал – выгода и вам была бы немалая, если бы я с Игнатом договорился… А что там так обернется, этого я точно предвидеть не мог! Слышал, что неспокойно стало на дорогах, ну так где сейчас спокойно? Подробнее у своей новой родни спрашивай да у дядьки своего – он больше знает. Андрюха-то ваш теперь тоже в дело войдет.