– Что? – отец бросил в нашу сторону недоверчивый взгляд.

– Прошу прощения, сэр. В любом случае, в жизни не бывает совпадений. Особенно когда речь идет об убийстве. Если ваша светлость не имеет к этому отношения, тогда кто?

– Действительно, кто, – пробормотал Натаниэль, не слишком удивленный.

– Я в этот вечер изучил действия суперинтенданта Блэкберна и убедился, что он действовал открыто. К тому же самая большая улика, которую я нашел, не имела к нему отношения. Когда я мысленно перебрал все подробности, мне в голову пришло, что наш убийца каким-то образом мог быть причастным к расследованию. Лорд Уодсворт и Блэкберн, хоть и входили в число подозреваемых, не были к нему причастны. Я не мог найти ни одного мотива ни у кого из них. Как не мог связать с ними одной улики, которую обнаружил.

Томас встал прямо передо мной и оказался между мной и моим кровожадным братом, у которого был такой вид, будто он вот-вот разорвет Томаса на кусочки.

– А вот вы проявляли большое любопытство к этому делу. Организовать группу ночных патрульных было хорошей идеей, – продолжал Томас с восхищением. – Потом этот неприятный момент с женщинами, как-то связанными с вашим отцом. Так как я уже исключил лорда Уодсворта, мои мысли приняли другое направление. У вашего дяди была своя теория, действительно очень привлекательная, насчет серийных убийц, убивающих людей, которых они знают. По крайней мере сначала.

Натаниэль бросил взгляд на нож, который он оставил рядом с мамой. Я вцепилась в руку Томаса, но он еще не закончил хвастаться своими дедуктивными способностями.

– Сегодня вечером по дороге в Скотленд-Ярд я вспомнил, что видел капли крови на коже последней жертвы. По тому, как упали эти капли, было ясно, что кровь не принадлежит мисс Келли. И это позволило мне прийти к выводу, что наш убийца тоже получил ранения.

– И каким образом это привело вас сюда? – спросил Натаниэль, придвигаясь к ножу на столе.

Томас не испугался, а вот я была голова закричать или сама броситься к клинку.

– Я вспомнил, что видел ранки на кончиках ваших пальцев за несколько недель до этого. В то время мне это не показалось важным. Мысленно просматривая ваше последнее преступление, я в конце концов понял, где вы прятали ваше оружие.

Он сделал быстрое движение, и изнутри его собственного пальто выскочил нож, который он поднял вверх, еще раз удивив брата.

– Я сумел нанести аналогичные раны самому себе. Видите?

Натаниэль сжал кулаки, глядя на Томаса так, будто Кресуэлл был крысой, которую необходимо немедленно уничтожить.

– Наверное, вы чувствуете себя необычайно умным.

Когда Томас посмотрел мне в глаза, на его лице не было обычного самодовольного выражения.

– Я лишь очень жалею, что вы причинили такую боль вашей сестре, – Томас окинул взглядом комнату, потом достал из кармана часы. – Я не шутил насчет Скотленд-Ярда. Я им сообщил, что в этом доме совершается преступление. Или оставайтесь и примиритесь со своей судьбой, или начните всё заново. Будьте тем братом, которым вас считала Одри Роуз, и сыном, которого достоин ваш отец.

Отец посмотрел на Томаса с уважением.

Томас предлагал брату шанс остаться в живых. Шанс искупить свои грехи, зная, что полиция будет его разыскивать. Это было неправильно, но это был тот шанс, который я хотела бы получить для моей семьи.

У меня вырвался глубокий прерывистый вздох, и я повернулась к брату.

– Или твое царство террора закончится, или конец твоей жизни. Тебе решать.

Натаниэль резко, нервно рассмеялся, потом выражение его лица стало холодным.

– Предупреждаю тебя, дорогая сестричка, если ты еще раз посмеешь мне угрожать, я уничтожу и тебя, и твоего идиота-дружка раньше, чем он попытается меня найти.

– Натаниэль, – покачал головой отец, – не надо угрожать сестре.

Слова Натаниэля больно ужалили меня, но не причинили такой боли, как тот ледяной взгляд, который он на меня бросил. Вся та теплота, которая делала его моим братом, исчезла.

Почувствовав мою боль, Томас взял меня за руку. Он предлагал мне свою поддержку, и я с радостью ее приняла. Пора было покончить с этим кошмаром. Я повернулась, чтобы бросить на брата последний взгляд, – я надеялась запомнить его точно таким, каким он был прежде. Только он уже не смотрел на меня теми холодными, мертвыми глазами.

Схватив шприц, он повернул электрический выключатель, намереваясь завершить свою немыслимую работу. Бело-синий свет шипел и жужжал, воздух трещал от его энергии, когда он потек через иглу в гроб мамы. Однако что-то пошло не так.

Последовательность действий Натаниэля нарушилась. Он все делал неправильно. Ему полагалось сначала ввести маме кровь, а потом повернуть выключатель. Но почему он этого не сделал? У меня кружилась голова, воздух заполнило гудение электричества.

Натаниэль поднял металлический шприц, и я с ужасом поняла, что сейчас произойдет непоправимое, но на мгновение опоздала.

– Нет! – закричала я, но мой голос потонул в шуме. Томас крепко держал меня, а я пыталась вырваться из его рук. Мне необходимо бежать к брату, спасти его жалкую жизнь. Натаниэль невидящим взглядом смотрел сквозь меня, а я снова крикнула: – Нет! Натаниэль, нельзя этого делать! Томас, отпусти меня!

Гудение стало оглушительным. От него у меня стучали зубы, дышать стало почти невозможно, но, казалось, на брата это никак не действовало. Я снова крикнула, но напрасно.

– Прекрати это безумие, Натаниэль! – зарычал отец, перекрывая шум. – Я сказал…

Брат сунул шприц в грудную клетку мамы, металл прикоснулся к металлу, и ничто не защитило его от тока. Тело мамы дернулось вперед, потом рухнуло обратно на стол и судорожно забилось. Я отвела от нее взгляд и в отчаянии взглянула на брата, которому надо было помочь.

– Натаниэль! – закричала я, но его била дрожь, он не мог выпустить из руки металлический шприц и разорвать контакт с убийственным током.

Поток крови лился у него из носа и рта, и одновременно из-за воротника пошел дым. Я извивалась и лягалась, как дикий зверь, не желая смириться.

– Отпусти меня, Томас! Отпусти меня!

– Ты не сможешь ему помочь, – уговаривал меня Томас, его руки обвивали мое тело, держали меня, как в клетке. – Если ты сейчас до него дотронешься, тебя постигнет та же судьба. Мне очень жаль, Одри Роуз. Мне действительно жаль.

Я обмякла, прижавшись к Томасу; я понимала, что он ни за что не позволит мне броситься навстречу смерти. Мне показалось, что прошли годы, прежде чем Натаниэль отлетел назад, отброшенный током, его тело врезалось в стену и рухнуло, превратившись в груду тлеющей одежды.

Тишина накрыла комнату подобно покрову только что выпавшего снега. Все стало слишком тихим и слишком громким одновременно. Даже машины наконец прекратили работать.