Когда Алерия добежала до подножия лестницы, она запыхалась, щеки пылали, волосы растрепались; она пробежала через пустой зал, ловя на себе озадаченные взгляды воинов. Сегодня она один раз успешно перехватила графа в конюшне, а сейчас собиралась снова его увидеть.

Гаррик чистил жеребца; он что-то нашептывал ему на ухо, когда вдруг услышал быстрые шаги. Он оглянулся, приготовившись отругать неразумного мальчика-конюха за то, что тот пугает лошадей, но тут увидел Алерию. Гаррик взглянул на нее с изумлением, а она воскликнула:

— Несса жестокая, ужасно жестокая! — Хрустальные слезы висели на длинных ресницах красавицы. Надув губки, Алерия продолжала: — Она не понимает, что мне нужен собственный дом, она прочла мне проповедь, что я, видите ли, должна жалеть Рейнарда, который отказывается мне его предоставить.

Гаррик мог испытывать только отвращение к женщине, которая олицетворяла все, что ему было ненавистно; по сравнению с ней Несса казалась особенно прелестным созданием.

— Если ты ищешь сочувствия, то обратилась не по адресу. Поищи того, с кем ты обвенчана, — холодно проговорил граф. — Не желаю знать женщину, которая не понимает, как ей повезло иметь такую любящую сестру, как Несса. Сестру, которая снова и снова жертвует собой ради тебя. Тебе бы следовало проникнуться ее духом самоотверженности и честности.

Алерия даже рот раскрыла — такой неожиданной оказалась эта отповедь. Она поморщилась и заявила:

— Все это — черты монашки. Красавицам они ни к чему. — Алерия изящным жестом приподняла на затылке золотистые волосы.

Ледяной взор медленно окинул ее с ног до головы; в улыбке же было не восхищение, а презрение.

— Внешняя красота увянет, и ты станешь наказанием для мужа, а не радостью. А милый характер и прелесть Нессы переживут года, и окружающим всегда будет приятно ее общество.

Несса вошла в конюшню в тот момент, когда Алерия говорила про монашек; услышала и то, что ответил Гаррик. Она и так была почти уверена в любви мужа, но сейчас получила еще одно подтверждение. Эти слова Гаррика уничтожили последние сомнения, и она потихоньку выскользнула из конюшни, чтобы не усиливать смущение Алерии.

Над головой Орама громко кричала в ночной темноте какая-то птица, — очевидно, возмущалась вторжением человека. Он тихо крался следом за Эрделлом, и тот его не приметил, — а теперь эта тварь грозила его выдать! Орам смотрел сквозь густую листву кустарника на людей, стоявших вокруг небольшого костра; вскоре он понял, что они также опасаются быть замеченными и не обращают внимания на крики птицы.

Говорил сэр Гилфри:

— Других ждать не будем. Я изложу вам свой план, а вы передадите остальным.

Боясь пошевелиться и выдать свое присутствие, Орам всматривался в лица. Его внимание привлек человек, который отошел в сторону и небрежно прислонился к огромному камню, имевшему свое название — скала Хайдата. Поступок заслуживал внимания. Так ведет себя человек, который хочет подчеркнуть свое превосходство, отдыхая в то время, когда другие заняты делом. Такой человек не будет просто стоять, если можно обо что-то опереться, не пойдет пешком, если можно ехать, не сделает для себя малейшего дела, если можно приказать другим это сделать.

Лицо Гилфри заволокло дымом костра, но голос был слышен отчетливо:

— Приближается момент, которого мы ждали. Точно я назову день, когда наш друг в замке, — он кивнул на Эрделла, и тот шагнул к сэру Гилфри, — принесет нужное известие. Когда же это случится и вы услышите мой призыв — беритесь за оружие, приходите сюда и становитесь под командование сэра Эрделла. Я приеду, и вместе мы сокрушим общего врага!

Занимался серый рассвет, и над тучными полями стлался туман. Изящная кобыла Нессы и могучий жеребец лорда Уильяма шагали по клочьям тумана. Несса поплотнее закуталась в плащ и приготовилась к дальнему пути. Гаррика вызвали среди ночи, и он с большим отрядом воинов ускакал на помощь вассалу, у которого прорвало плотину, так что вода затопляла пахотную землю. Не в первый раз несчастья вырывали его из постели и, видимо, не в последний, храни его Господь. Несса спрятала поглубже страх за мужа; в сущности, сегодня это облегчало осуществление ее плана — не придется выдумывать причину ранней поездки.

Въехали в лес. Лорд Уильям обдумывал новости, которые принес ему Орам с первыми проблесками зари. В результате слежки стали известны имена, но, к сожалению, не была названа определенная дата.

По обе стороны дороги стоял лес, украшенный молодыми листочками, пахло сырой землей и травой. Всадники продвигались медленно: в тумане ямы на тропе были не заметны и могли стать западней для лошадей и седоков. Нессе не терпелось встретиться с бароном и выработать план защиты, хотя намерения заговорщиков были туманны, как тропа под ногами лошадей.

— Если туман рассеется раньше, чем мы вернемся, я покажу тебе другую дорогу к скале Хайдата. Она намного короче, чем эта, по которой все ездят, — пробурчал Уильям, не замечая, что озабоченная спутница его не слушает.

После этого они ехали молча; оба были погружены в свои мысли, и оба были так встревожены, что по молчаливому согласию не говорили о деле.

Наконец они увидели небольшую поляну; на ней возвышался камень-монолит — цель их поездки. Ни один луч солнца не пробивался сквозь плотные облака, но рыжие волосы Кон-нела казались такими же яркими, как его белозубая улыбка.

— Приветствую вас, друзья! — крикнул барон и пошел им навстречу.

Как только Коннел приблизился, Несса спросила:

— Ты получил с сэром Джаспером мое послание? В нем говорилось о том, что жизнь Гаррика под угрозой, а он не принимает это всерьез.

Лорд Уильям спешился, привязал коня к низкой ветке дерева на краю поляны и помог Нессе слезть с лошади.

— Да, получил, — кивнул Коннел.

— После этого Гаррику подсунули отравленное вино, а потом сбросили со стены камень, который упал в шаге от него, — сказала Несса. — Теперь он верит, что его жизнь в опасности, но не хочет и слушать, что в этом замешан принц.

Барон молча кивнул и перевел взгляд на лорда Уильяма; тот стоял, скрестив на груди руки, и смотрел скептически. Чудом было уже то, что он приехал. Однажды они встречались, и у Коннела сложилось впечатление, что старик совершенно не интересуется сыном, но вот он приехал, и он ищет помощи для защиты сына! И вправду чудо! Коннел не сомневался, что это чудо сотворила прелестная женщина, стоявшая рядом с ним.

— Я понимаю, что в это трудно поверить, лорд Уильям, но это так. — Коннел твердо посмотрел ему в глаза.

Лорд Уильям кивнул, но ни Коннел, ни Несса не смогли бы сказать, соглашается он или просто принимает к сведению их мнение.

Тут старик наконец проговорил:

— Откуда бы ни исходила угроза, она реальна, и близок момент мятежа. Несса уверяет, что ты истинный друг моему сыну и поможешь нам. Ты это уже сделал, когда в трудное время согласился взять на себя управление Суинтоном.