– Ты – грязная свинья.

Джулиан поднял оружие, и Флорри увидел, что черное дуло уставилось на него. Рука Джулиана не дрожала.

«Свинья, – пронеслась в мозгу Флорри торопливая мысль, – настоящая свинья».

– Бум – и все, ты мертвец, – сказал Джулиан.

Дуло продолжало в упор смотреть Флорри в глаза.

А он смотрел в упор на Джулиана.

Джулиан щелчком уронил ствол револьвера Флорри, высыпал на ладонь пули, затем защелкнул и протянул ему обратно.

– Подумал, что для безопасности надо отобрать его у тебя, а то ты уж очень возгордился от своей победы. – Джулиан презрительно фыркнул. – Роберт, должен признаться, ты меня разочаровал. Ты оказался всего лишь слабым человеком. Наряду с твоими хорошими качествами в тебе есть и плохие. Среди последних – твои тупая злость и глупость. Предполагаю, что причиной этому служит твоя ненависть ко мне, из-за того что я пренебрег тобой тогда в Итоне. Ну а потом еще из-за Сильвии.

– Слушай, ты…

– Тише, Роберт. Ты такой тупица. Слушай меня внимательно и учись познавать стези мира. Прежде всего, мне прекрасно известно о твоем нечистоплотном заданьице от этих магов с Уайтхолла. МИ-пять или МИ-шесть? Хотя вообще мне это глубоко безразлично. Я знал, что это должно случиться. Кто мне только не докладывал об их расспросах обо мне в Лондоне и в Тринити. Потом твои шашни с этим жутким типом Сэмпсоном, самой последней свиньей в мире. Он был в университете, знаешь, один из тех, кто заигрывал с «Апостолами» а потом резко сбежал, испугавшись. Да у нас все знали, что он завербован разведкой. Должен признаться, я был потрясен, когда узнал, что и ты с ними.

– Мне сказали, что ты шпион. И доказали это. И я сам обнаружил доказательства твоего предательства!

– И ты им поверил. Однако странно, что ты не пристрелил меня еще там, в окопах. Могу я поинтересоваться, старина, почему?

– Мне нужны были доказательства. Потом, когда я услышал твой разговор с тем русским…

– Значит, подслушиваем и подглядываем, так, Роберт? Ай-ай-ай, как нехорошо. Очень некрасиво, ты прямо как тот грошовый детектив, что специализируется на разводах богатеньких.

– Я сам слышал, как ты рассказывал Левицкому о том…

– Это так он называет себя сейчас? Когда я знавал его раньше, он называл себя поэтом Бродским. И он вправду был превосходным поэтом, между прочим. Я встретился с ним в тридцать первом в Тринити. Прислал мне письмо, в котором выражал восхищение некоторыми моими стихами, и вложил свои собственные. Ну, одно потянуло за собой другое, как это обычно бывает. Когда я встретился с ним в отеле, где он остановился, он рассказал мне, что работает корреспондентом газеты «Правда». Мы закатили отличную вечеринку. Он был шикарным парнем.

– Он был шпионом ГРУ.

– Слушай меня, приятель. Слушай и пытайся познать стези мира, как я уже сказал. Он был моим любовником. Моим первым и самым лучшим любовником. Понимаешь ли, дурила, я не такой, как вы. Я – другой. Господи, Роберт, до чего тупым ты бываешь иногда.

Флорри уставился на него. Почувствовал, как отвисла челюсть. Заморгал, подумал, что все это ему снится. Какое-то незнакомое чувство, знобящее и необъятное, пробежало по нему. Наверное, это был огромный, слепяще-белый, пустынный ледник сожалений.

– Слушай же, не смотри на меня так пораженно. А ты думал, какого черта я бросил тебя тогда в школе, Роберт? Да потому, что я вдруг обнаружил, что хочу тебя. Твоего тела. Мне хотелось заниматься с тобой этими делами. Желание оказалось слишком сильным, и я сдался. Убежал от тебя. А кому, как ты думаешь, я написал письмо в ту ночь атаки? Да моему нынешнему любовнику, моряку торгового флота, которого я черт знает как давно не видел.

– А как же женщины? – спросил Роберт, все еще не веря.

– Из каковых я имел всего лишь одну, старина. Горничная, которая неотвязно преследовала меня, когда мне было тринадцать. Это было отвратительно.

– Но зачем вся эта ложь? Хвастовство? Зачем?

– Флорри, на случай, если ты не знаешь, скажу, что быть другим довольно непросто. Даже противозаконно, легко очутиться в Скрабсе. А у меня, между прочим, есть мама, которую это просто убило бы. И есть память об отце, герое-мученике, которую мы благоговейно чтим. И родственники всех мастей. И мое наследство, старина. Умница Джулиан ни в коей мере не хочет лишиться своего кусочка английской земли, заклейменный, словно Оскар Уайльд образца тысяча девятьсот тридцать седьмого. А на самом деле девчонки мне даже нравятся. Они, конечно, поголовные дуры, но на свой, дурацкий манер даже приятны. К тому же они часто обладают чувством цвета, который напрочь отсутствует у нас, мужчин. А я им глубоко восхищаюсь.

Флорри все-таки не мог до конца поверить.

– Ладно, старина. Думаешь, я вру? Хорошо, я тебе докажу. Протяни ладошку и закрой свои глазки, детка, тебя ждет маленький подарочек.

– Джулиан, я не…

– Не бойся, дурак. Я не вставлю тебе Джона Томаса.[91]Ладно, ты хороший мальчик, можешь не закрывать глаза.

И на ладонь Флорри лег небольшой предмет.

Маленький самозарядный «уэбли» Джулиана.

– Он заряжен. Стрелял я из него только раз, в Дайлса. Итак, Роберт, если ты веришь, что Джулиан может быть шпионом Коминтерна, тогда давай выполняй свой долг. Этого ждет от тебя Англия. Решайся, парень. В конце концов, это второй шанс, который я тебе даю.

И он демонстративно закрыл глаза.

Флорри почувствовал, как невыносимым грузом давил на его ладонь револьвер.

И протянул его обратно.

– Забери, дурак.

– Все мы дураки.

– Не могу дождаться, когда увижу рожу этого Сэмпсона…

– Не думаю, что до этого дойдет, приятель, – сумрачно сказал Джулиан. – Не собираюсь выворачивать душу перед всякими Сэмпсонами. Не совсем то, о чем я мечтал. На самом деле, Роберт, есть дело, с которым мы должны покончить. Я про мост, ты про него помнишь? Давай не будем забывать про этот чертов мост.

– Нет, Джулиан, про него я не забыл.

– Понимаешь, Вонючка, мне и дела нет, кто на самом деле победит в Барселоне, поумовцы или русские парни. По правде, я и разницы тут особой не вижу. Для меня важно другое. Ты знаешь, что я еще ничего в своей жизни не довел до конца? И мой шедевр «Pons» – замечательный тому пример. Я, оказывается, мастер блестящих дебютов. Но теперь нахожу, что гораздо интереснее заканчивать, чем начинать. А поэтому хочу взорвать к чертям этот мост. Ты пойдешь со мной, старина?

– Да. Да, сделаем это. Ты же знаешь, что всегда получаешь то, что хочешь, Джулиан.

– Просто я всегда умею хотеть то, что могу получить. Но я о другом. Есть технические трудности. Посмотри вот на это.