Джулиан не переставал красоваться. Можно было подумать, что Служба подготовки офицеров резерва[95]уже признала его наилучшим солдатом в мире и он страшно гордится этим как своим личным достижением.

– А это, конечно, их знаменитые восьмидесятивосьмимиллиметровые пушки. Считаются самым эффективным длинноствольным орудием в мире. Уникальная скорость и пробивная способность. Они могут быть использованы с запальными снарядами против самолетов, с бронебойными снарядами против танков, а с картечью они в пух и прах разделаются с пехотой. А уж устроить старый добрый взрыв и разнести любые сооружения им ничего не стоит. Господи, Вонючка, я просто восхищаюсь германцами. Вот кто по-настоящему умеет делать вещи, правда? Жаль только, что они хотят делать исключительно нехорошие вещи. О, привет, смотри-ка ты. Зиг хайль, господин майор.

Он беззаботно отдал честь офицеру, стоявшему сбоку проезжей части.

– Проезжай, проезжай, старина, – скомандовал он тут же.

И Флорри, медленно ведя автомобиль и наблюдая сконцентрированное здесь воплощение самой силы, меланхолично размышлял над тем, какая странная связь существует между ним и его приятелем. Подумал о ни о чем не подозревающей Сильвии. Хотел бы он, чтобы она была здесь. Как бы они здорово посмеялись над всей этой глупостью. Он провел автомобиль мимо орудий, мимо дорожного знака, гласившего, что до Уэски остается сорок четыре километра, и поехал дальше. Дорога стала на некоторое время относительно более спокойной, но вскоре они подъехали к маленькому городку Байоло с расквартированным здесь гарнизоном и пошли колесить по его улицам под внимательными взглядами часовых мавров.

– Ну прямо Берлин, – усмехнулся Джулиан.

Наверное, так оно и было. Площадь кишела серыми немецкими военизированными средствами передвижения, тут были не только танки, но и бронированные грузовики с пулеметами и танковыми гусеницами, установленными на них. Немцы из технической обслуги рявкали, отдавая приказания, на своих помощников, те переводили слова команд на арабский. Почти три четверти мужского населения этого городка было мобилизовано в мавританскую пехоту, и сейчас они усаживались в грузовики с печальным видом людей, которых отправляют на фронт.

– Готовятся ударные войска к походу на Уэску, – сказал Джулиан.

– Нам лучше здесь не задерживаться, – заметил Флорри. – Мы уже почти добрались. Мост должен быть где-то впереди.

– Эй, вы там! Я вам говорю! – раздался повелительный резкий окрик, и Флорри увидел зловещую фигуру в черном кожаном пальто и шлеме, решительным шагом направляющуюся к ним.

Офицер, он явно имел высокий ранг, пригнулся к окошку автомобиля и враждебно спросил Флорри:

– Кто вы такой, дьявол вас забери?

– Герр полковник, извините, что вмешиваюсь, – раздался голос Джулиана с заднего сиденья. – Фон Паупел, танковые инженерные части. За рулем – Бройн из посольства, ему поручено помочь мне скорее добраться до места и приступить к исполнению обязанностей.

– Jawóhl![96]– гаркнул изо всех сил Флорри.

– Я прислан сюда с целью проинспектировать ваш чертов мост, – беззаботно продолжал Джулиан. – У нас беспокоятся, что под грузом танков он не продержится и нескольких часов. Но я не думал, что в этих местах планируются такие серьезные танковые операции.

Флорри ощущал на коже разгоряченное дыхание полковника.

– Если вы, дерьмовые инженеришки, не заставите мост выдержать мои танки, то я отправлю вас всех под трибунал.

– Без сомнения, герр полковник. Мы как раз намерены им серьезно заняться. Когда мы доберемся до русских степей, у нас не будет времени на исправление ошибок. Ведите свои танки, а я позабочусь о мостах для них.

– В будущем, герр лейтенант, танки станут больше, – заявил полковник.

– Как и мосты, герр полковник, – с ехидством отпарировал Джулиан.

– Поезжайте. Займитесь этим мостом. Я планирую освободить Уэску к вечеру.

– Да, герр полковник.

– И не теряйте бдительности, фон Паупел. У нас есть сведения о готовящемся покушении. Какие-то английские диверсанты. Красные тоже обзавелись своей пятой колонной.

– Яволь, герр полковник. Зиг ха…

– Без этих глупостей, фон Паупел. Здесь воюют, а не баварские политические сласти жуют. Вы свободны. Проезжайте.

Он резко махнул рукой. Флорри выжал газ, и автомобиль, взвизгнув шинами, рванулся с места, пролетел через площадь, обогнул, едва не задев, очередь из мавританцев, грузившихся в стальной броневик. Промчался мимо другой очереди и со свистом поехал дальше. «Мерседес» несся на юг. Местность была нищая и суровая, слева возвышалась огромная гора, напоминавшая своими очертаниями рожок с мороженым и ослепительно сиявшая на солнце.

– Торопись, – бросил Джулиан, взглянув на часы. – Уже двенадцатый час.

– Нас предали.

– Что за ерунда, Роберт. Смотри лучше за дорогой.

– Им стало известно о наших планах. «Английские диверсанты». Если бы мы появились тут с бумагами Гарри Экли, нас бы уже не было. Это твой русский друг. Ты же рассказал ему?

– Он на это неспособен.

– Ты бы сам удивился, узнав, на что он способен.

– Роберт, не на это. И я не собираюсь обсуждать эту тему. Кто-то из партийных бонз слишком громко болтал в каком-нибудь кафе в Барселоне, вот и все.

– Нет, это твой русский.

– Он не пойдет на это! – Джулиан уже кричал. Флорри даже опешил от такого напора. – Он выше этого, ты понимаешь? Он – настоящий художник, не такой позер, как я. И я больше не хочу слушать эти разговоры.

Некоторое время они ехали молча. До Флорри доносилось взволнованное дыхание сидевшего позади Джулиана.

– Не такой это человек, разве ты не понимаешь? – снова заговорил Джулиан. – На все это он смотрит как на грязь и пошлость. Всякая там политика, соглашательство, подхалимаж, вся эта дрянь. Бродский не стал бы…

– Когда я познакомился с твоим Бродским, он разыгрывал корабельного стюарда, полоумного немца с железкой в голове. Господи, Джулиан, да ты сам не знаешь, на что способен этот человек.

– Прекрати. Я больше не стану тебя слушать. Еще одно слово – и можешь поворачивать назад!

Флорри замолчал.

К этому времени местность стала совершенно другой. Прежние голые, бесплодные камни уступили место сосновым лесам, которые покрывали овраги, склоны и гребни холмов, подобно ковру.

– Который час? – заговорил наконец Джулиан.

– Половина двенадцатого.

– Черт побери, мы не успеваем.

Но тут они внезапно оказались на откосе и в половине мили впереди, вниз по гудронированному шоссе, окаймленному с каждой стороны ровным рядом зеленых высоких сосен и зубчатыми пиками горных вершин, увидели его. Мост.