– Пятьдесят километров к северу, – объявил Уайетт. – Минут двадцать, и мы там.

Он включил мигалку, и машина с ревом повернула на дорогу.

Джастин говорил по телефону.

Рядом с ним скакала Эшлин. В своей старой домашней одежде дочь была похожа на саму себя… и одновременно совсем не похожа: настолько она была напряжена, взвинчена и излучала волнение.

А я… не зная, что делать в эти десять минут – возможно, последних в жизни, – бродила по комнате. Она оказалась больше, чем я ожидала. В центре стоял здоровый пульт управления в форме подковы. За ним, в стене, облепленной заряжающимися рациями, были несколько дверей. Подсобки и складские помещения, решила я. Потом мне на глаза попалась печально известная «ловушка для ключей»: металлическая труба с отверстием, куда в экстренном случае надзиратели выбрасывали все ключи, чтобы взбунтовавшиеся заключенные не смогли добраться к складу боеприпасов и оружия.

Я переключила внимание на массивный пульт управления. Прошлась руками по белой огнеупорной консоли, многочисленным мониторам на наклонном возвышении. Потом по микрофонам, которые торчали как сорняки. Тюремные надзиратели восседали здесь взаперти, изолированные собственной властью. Горстка всевидящих и всемогущих волшебников, навечно заточенных за решетчатым занавесом.

Под потолком висели четыре плоских телеэкрана. Сейчас они были выключены. Именно по ним похитители наблюдали за нами, переключая изображения с сотен видеокамер. Они смотрели, как мы плачем, деремся и постепенно деградируем. Полный распад семьи шел на их глазах.

И вдруг я рассвирепела. Сидя здесь, они вторгались в наш мир. Может, даже ставки делали, потешаясь над нашими страданиями. Десять баксов, что баба заревет первая. Пять баксов, что девчонке будет слабó помочиться при всех.

Я их ненавидела. Сильно. Одержимо. Так, что, вопреки здравому смыслу, мне захотелось их увидеть. Поменяться местами и сравнять счет. Еще недавно они изучали нас, как животных в зоопарке. Теперь мы могли сделать то же самое. Кроме того, Зед не запрещал следить за ними.

Пока муж ругался с федеральным агентом из-за того, что страховая компания не торопилась в точности выполнять его просьбу, я склонилась над пультом, включила мониторы и начала искать настройки видеонаблюдения.

– Мам? – услышала я рядом голос Эшлин.

– Я тут кое-что изучаю, малыш. Не могу понять, какие кнопки нажать, чтобы проверить наружные камеры.

Эшлин дотянулась до контрольного экрана, ткнула белую кнопку с надписью «Безопасность», и мы принялись читать появившееся меню.

В правом нижнем углу экрана были часы. Они показывали 3:09. Через две минуты похитители начнут ответные действия. Возможно, взорвут нас, как заявлял Джастин по телефону.

Но я не думала, что Зед уничтожит аппаратную. Такой тип скорее аккуратно вышибет дверь, пройдет по обломкам и самолично закончит дело пистолетом. Рациональная трата боеприпасов.

Неожиданно на мониторе появился белый фургон. Приближаясь, он рос в размерах, пока не заполнил почти весь экран. За рулем сидел Радар. И смотрел он не в камеру над дверью тюремного приемника, а в сторону пассажирского места, как будто ждал кого-то.

Он подъехал забрать своих сообщников. Зеда и Мика.

Но ведь он должен дежурить на крыше, вооруженный до зубов и готовый к встрече с полицией!

Или деньги все-таки перевели? Прямо на их счет. Джастин был прав: причин убраться по-быстрому у богатых было на девять миллионов больше, чем у бедных.

Часы внизу экрана показали 3:10.

Радар поднял телефон и кому-то что-то сказал.

Я тут же глянула на Джастина.

– Ну что? Все нормально? Страховщики заплатили?

– Деньги перевели? – переспросил он в телефон. – Уже три одиннадцать. Да или нет?

– Джастин, – четко и уверенно ответила федеральный агент, – деньги переводят прямо сейчас.

Радар по-прежнему смотрел на телефон, нажимал какие-то кнопки и с кем-то говорил.

– Джастин, деньги ушли. Вы можете сказать, где находитесь? Наши люди ждут команды, чтобы выехать за вами.

– Мам! – радостно вскрикнула Эшлин, схватив меня за руку и прыгая еще выше.

Мы были в безопасности, деньги перевели, слава богу, полиция – почти в пути.

На Джастина вдруг навалилась усталость, как будто хорошие новости забрали у него больше энергии, чем страх возможной смерти.

– Мы в новой государственной тюрьме в…

Бах!

Я повернулась к входной двери, затаив дыхание и ожидая увидеть Зеда, который, как Терминатор, в облаке пыли шагает по развалинам и собирается выкосить все полицейское отделение. Или, в нашем случае, беспомощную семейку в аппаратной комнате.

Однако запертая дверь была цела, и зарешеченные окна тоже. Ни Зеда. Ни дымящихся развалин.

– Мам! – истерически взвизгнула дочь, дернув меня.

Я оглянулась. Из-за двери того, что я приняла за подсобку, выскочил Мик. Действительно вооруженный до зубов.

– Соскучились? – крикнул он с безумной ухмылкой, поднял полуавтоматический пистолет и без церемоний открыл огонь с места.

* * *

Уайетт сосредоточился на дороге. Тесса взялась за телефон. Она позвонила Крису Лопесу, и тот выложил ей все, что мог, про тюрьму, которую «Денби констракшн» построила в глуши Нью-Гэмпшира.

Окружена шестьюстами акрами гор, болот и непроходимых лесов. Ближайший населенный пункт в двадцати милях, а местное отделение полиции еще дальше. Объект настолько удаленный, что был рассчитан на размещение собственной группы безопасности. Но поскольку средств на его эксплуатацию так и не выделили, казармы остались незаселенными. Подмоги рядом никакой. Службы быстрого реагирования прибудут лишь через пятнадцать-двадцать минут.

Полицейское радио потрескивало новыми сообщениями: из телефона Джастина Денби доносятся звуки выстрелов, слышны женские крики, звонок оборвался, связь с семьей восстановить не удается.

– Быстрее, – приказала Уайетту Тесса.

– Вам стоит почаще общаться с шерифами. Мы умеем ездить не только быстрее, но и умнее.

Уайетт резко вырулил влево. Машина, накренившись, вылетела на грунтовую дорогу, больше похожую на оленью тропку. Тесса схватилась за потолочную ручку, и Уайетт поддал газу.

Взревев, внедорожник заскакал по кочкам.

– В Нью-Гэмпшире кратчайшее расстояние между двумя пунктами редко бывает заасфальтировано. Но если знаешь, где искать, какое-то подобие грунтовой дороги найдется. Десять минут, – объявил он. – Еще десять минут, и мы увидим тюрьму.

* * *

– Дверь! – орал Джастин. – Дверь, дверь, дверь!

Сначала я не поняла. Муж лежал на полу. Первый выстрел Мика свалил его, как камень. На плече расползлось кровавое пятно. Вскрикнув, Эшлин инстинктивно нырнула мне за спину. Я осталась стоять с одной стороны широкого пульта управления, а безумно ухмылявшийся Мик – с другой.