аршином общим не измерить...», отвергающие чужой взгляд и отрицающие познаваемость своей страны. Конечно же, слова стихотворения следует воспринимать не буквально, а лишь как поэтический образ, поскольку Россию можно и должно понять, также как и любую другую страну, если ее граждане хотят ее скорого возрождения с помощью разума, а не одних только чувств. Это тем более важно с учетом широко распространенного в мире мнения, что русской культурной традиции свойствен именно художественно ориентированный (мифо-поэтический, а не рационально-критический) тип сознания, о чем свидетельствует такой факт: русские создали великую литературу и искусство, но отнюдь не приемлемые формы социально-политической организации. Нравится нам, или нет эта сентенция, но реальная жизнь российской глубинки со всей очевидностью подтверждает мысль об абсолютной неприемлемости созданных нами форм социально-политической организации, хотя «великая литература и искусство» в «глубинке» (и не только там), увы, также не являются доминантами повседневной жизни.

Ясно, что индустриальное, а тем более, постиндустриальное общество (что западное, что восточное) не может быть осмыслено в рамках художественно ориентированном знания — ядро знания об обществе в данном случае должно быть рационально-критическим, чего российскому обществоведению явно недостает. (По мнению С. Кара-Мурзы, последнее «выросло не из науки, а из русской классической литературы и немецкой романтической философии. В советское время оно было дополнено марксизмом — учением с сильной компонентой романтической философии»).

Вообще «симбиоз» искусства, культуры, науки, экономики — весьма загадочный предмет научного осмысления, с неясными рубежами, изобилующий многими «подводными камнями». На один из таких «камней» в свое время указал Михаил Бахтин (советский философ, литературовед и теоретик искусства): «Не должно, однако, представлять себе область культуры как некое пространственное целое, имеющее границы, но имеющее и внутреннюю территорию. Внутренней территории у культурной области нет: она вся расположена на границах, границы проходят повсюду, через каждый момент ее, систематическое единство культуры уходит в атомы культурной жизни, как солнце отражается в каждой капле ее».

Эту мысль можно понимать и таким образом, что культуру любого народа определяют далеко не все обнаруженные на территории артефакты и ментифакты. Известно, например, что язык, мифы, быт, сказка могут служить детерминантами общей культуры, а литература, опера, балет etc — нет (отсюда: если Пушкин — наше «все», то дела наши поистине плохи, поскольку как может быть «все», если оно далеко не «везде»). Этот пример лишь подтверждает мысль Бахтина об условности пространственных параметров культуры, о том, что представления о добре, зле, красоте, истине и т. д. далеко не всегда упорядочены в пространственном отношении.

Можно сказать и несколько иначе: достижения науки, экономики, техники и технологии воздаются всему народу, в то время как достижения искусства и культуры дисперсно распылены и нередко достаются «избранным» слоям общества. В этом смысле диффузия новшеств, связанных с точными науками, экономикой и высокими технологиями по своей природе более «демократична» по сравнению с механизмом распределением достижений искусства и культуры. Молодых людей — почитателей фейсбука и твиттера в мире насчитывается бесчисленное множество, в то время как со стихами нобелиата Бродского знакомы единицы. И, тем не менее, яркие служители Мельпомены, Талии, Терпсихоры и др. пользуются у властей куда большим вниманием, чем талантливые представители технико-экономического мира, и сорокалетие заурядной певицы (той, у которой мама — примадонна) отмечается на телевидении как национальный праздник. В то же самое время первая книга о выдающемся российском математике Григории Перельмане издается на английском языке, для американской аудитории.

Многих шокировал отказ бывшего министра геологии СССР Квгения Козловского принять почетную грамоту «За заслуги в области образования и многолетнюю плодотворную работу», присужденную ему самим президентом (соответствующее обращение экс-министра было опубликовано 15.04.2011 на официальном сайте КПРФ). Можно, конечно, понять обиду пожилого человека, ученого, с периодом ответственной государственной службы которого совпали крупнейшие открытия многих видов полезных ископаемых в Советском Союзе, и получившего на старости лет ... почетную грамоту (в то время как ученый совет Российского Государственного геологоразведочного университета, профессором которого он является, представлял юбиляра к награждению орденом «За заслуги перед Отечеством» второй степени). Тем более что видным деятелям театра, кино, эстрады и шоу бизнеса по случаю 80-летия почетные грамоты у нас вручать как-то не принято. В этой связи министр геологии СССР делает «августейшей» особе самый настоящий «выговор»: «У нашей власти чувствуется большая приверженность к «артистическому миру», и Вы часто изволите с их представителями встречаться. Но я не помню случая, чтобы Вы встретились с людьми Дела и по-деловому обсудили стратегические вопросы развития экономики страны, проблемы организационного и технического совершенствования».

Обиженный экс-министр, безусловно, не во всех отношениях прав: высшие должностные лица страны не так уж и редко встречаются с «людьми Дела», обсуждают с ними различные перипетии сегодняшней и завтрашней жизни, хотя насчет обсуждения «стратегических вопросов» автор, пожалуй, не так уж далек от истины. А уж что касается большой приверженности властей к «артистическому миру», то здесь, собственно, и «к гадалке не ходи» (сам президент, встречаясь в 2011 г. с трудящимися подмосковного Лыткарино, обронил: вот я награждаю знакомые лица представителей искусства. А меня спрашивают: а где рабочие?). Главное, состоит в другом: не идет ли эта приверженность в ущерб приверженности к научно-техническому и технологическому миру, и не стаскивают ли под сурдинку «лирики» одеяло с «физиков» с молчаливого позволения властей?

...Как-то в середине девяностых, на юбилее видного ученого мне довелось познакомиться в Ленинграде с благообразным, убеленным сединами, несколько подвыпившим, в выцветшем пиджаке (с заплаткой на рукаве) гражданином, разговориться с ним. Оказалось — лауреат Ленинской премии, отставной конструктор предприятия, дававшего путевки в жизнь атомным субмаринам. Человек, получавший грошовую пенсию (как и все простые смертные, был уравнен с малоквалифицированным рабочим), потерявший на старости лет веру в социальную справедливость и мудрость властей, помнится, добивался от меня одного — согласия с его суровой оценкой власть придержавших. Тогда же я узнал от него о том, что, например, командиры атомных субмарин в США имеют зарплату и пенсию, сопоставимые с таковыми президента страны (позже выяснилось, что это сущая правда). Наверное, потому, что от них (равно как и личных составов экипажей субмарин) гораздо в большей мере, чем от деятелей шоу-бизнеса, зависит государственная безопасность и покой граждан, прочность нашего мирозданья в целом.

Даже самые яркие представители мира науки и производства с начала девяностых оказались, мягко говоря, невостребованными, особенно ученые, оказавшиеся вне государственных академий (этих, по мнению многих, застывших «феодальных структур»). Даже уход из жизни некоторых «столпов» отечественной науки остается обществом и СМИ практически незамеченным, чего все-таки, к счастью, не бывает с выдающимися представителями искусства. Этот «деликатный»