— Что же нам все-таки с ним делать, Лис? — спросил Вэн.

— Будь я проклят, если я знаю, — отвечал Джерин. — С моей точки зрения, это дело не только наше, но и всего мироздания.

— С моей точки зрения, ты прав, — сказал Вэн.

Пару лет назад Дагреф бы возмутился, но сейчас — нет.

Он уже не позволял сбить себя с толку. И задал очередной вопрос:

— Если она отличается от моей матушки, почему ты женился на ней?

— Тогда мне это казалось хорошей идеей, — ответил Лис.

Дагреф скрестил руки на груди, явно давая понять, что не намерен удовлетвориться подобным ответом. Такую позу Джерин сам не раз принимал, беседуя с вороватыми крепостными, упрямыми лордами или собственными детьми. Увидев, что его же оружием пытаются воздействовать на него, он хмыкнул.

— Не всегда можно предугадать заранее, как у тебя сложатся отношения с кем-то. Не всегда можно заранее сказать, сложатся ли они вообще.

— Это точно, — подтвердил Вэн. — Посмотри на меня и Фанд.

— О, это чушь, — сказал Джерин, радуясь возможности обсудить чей-то брак, а не свой. — Ты прекрасно знал, что вы с Фанд не поладите.

— Йо, верно. — Ухмылка чужеземца увяла. — Но нам нравятся перебранки, если ты понимаешь, о чем я. Чаще всего для нас это развлечение, скажем так. Но иногда все происходит всерьез.

— Не понимаю. — Дагреф обратился к Джерину: — Зачем браниться с тем, кого любишь, с тем, с кем живешь?

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? — удивился Лис. — Я не люблю ругаться. Это он любит. — Он ткнул пальцем в Вэна. — Однако я впервые слышу, как он признает это вслух.

— Иди ты ко всем чертям! — Вэн произнес это без тени злобы. — Ты так любишь тишину и покой, Лис, что хочешь, черт возьми, превратить жизнь в сплошное занудство.

— Нет. — Джерин покачал головой. Это был давний спор, и он уже умел выходить из него без особых потерь. — Я просто не хочу, чтобы жизнь была обжигающе горяча, словно брызги жаркого с фасолью.

— Но порой она все-таки жжется, — сказал назидательно Дагреф и вдруг спросил: — Что ты собираешься предпринять в связи с… этой дамой?

Ему опять понадобилось какое-то время, чтобы выразиться предельно нейтрально.

— Ничего, — сказал Джерин, и Вэн с Дагрефом удивленно уставились на него. Он вздохнул. — Я не могу послать ее к Дарену, не разузнав предварительно, хочет ли он иметь с ней что-либо общее. Я предложил ей отправиться в путь с нашим войском, чтобы выяснить это вместе, но она отказалась.

Вэн кашлянул.

— Если она останется здесь, то еще долго не сможет узнать, что на этот счет думает Дарен, потому что вряд ли имперские недомерки перестанут на нас наседать. Они будут здесь самое позднее послезавтра.

— Не думаю, что ее это беспокоит, — ответил Джерин. — У нее есть знатные родичи за Хай Керс. Ты ведь знаком кое с кем из них, если помнишь?

— А-а… теперь, когда ты сказал, в моей памяти что-то всплывает. Какой-то чудаковатый вельможа… советник императора, что ли? — Вэн сосредоточенно наморщил лоб, — Валдабрун, вот как его звали. При нем еще все вертелась красотка, с которой я был бы не прочь поразвлечься.

— Да, именно так его и звали, — согласился Джерин. — А вот о красотке я совершенно забыл. И не вспомнил бы, если бы ты не напомнил.

— Ты не спускал глаз с Элис, так что у тебя в голове не оставалось места для других вертихвосток, — сказал, благодушно хохотнув, чужеземец.

Не будь он прав, Джерин бы разозлился.

— Если ее родичи были в чести у прежнего императора, то как к ним относится нынешний? — спросил Дагреф.

— Не знаю, — ответил Джерин. — Я тоже задался этим вопросом. Но Элис, кажется, он ничуть не тревожил, так зачем же мне было его поднимать? Если она отправится за Хай Керс, значит, туда ей и дорога. Скучать по ней я не стану.

И это было правдой. Ну, почти правдой. Он сильно скучал по ней… он лез на стену, когда она только-только ушла от него. Случайные отголоски этого чувства время от времени давали о себе знать даже после того, как он счастливо соединился с Силэтр.

Неужели в нем что-то опять ворохнулось? Если даже и так, то Лис вовсе не собирался никому в этом признаваться… в особенности себе самому. Он ждал. Он был уверен, что Вэн и Дагреф начнут его доставать. Вэн, правда, знал Элис, тогда как у Дагрефа не имелось причин щадить ни ее, ни отца. Любые вопросы, даже предельно бестактные, могли вот-вот сорваться с его губ.

Но ни тот, ни другой ничего не сказали. Лис понял, что донимать его больше не станут, и облегченно вздохнул. Рыбка соскочила с крючка и вряд ли теперь попадется еще раз.

Следующим утром люди Лиса катили на колесницах через селение. Над ними летел Фердулф. Лис все смотрел, не выйдет ли Элис проводить его войско, как это сделали некоторые из крестьян. Но среди них он ее не увидел и, выехав из деревни, решил, что так оно даже и лучше.

Теперь, вместо того чтобы возглавлять победоносное продвижение армии, всадники Райвина прикрывали ее отступление. И делали это расторопнее, чем ожидал от них Лис, отдавая приказ. Раздуваясь от гордости, Райвин рысью подъехал к своему сюзерену.

— Имперские увальни хотя и продолжают преследовать нас, лорд король, но не слишком рьяно. Я думаю, нам удалось кое-что им внушить. Например, то, что не уважать нас не стоит. Они теперь все время настороженно озираются, пытаясь предугадать, откуда мы выскочим, но мы все равно выскакиваем из самых неожиданных мест.

— Это хорошо, — похвалил Джерин. — Но если бы вы своими наскоками заставили их вообще прекратить преследование, было бы еще лучше.

— Требовать от нас такое — это уже чересчур, — вытаращил глаза Райвин.

— О, я и не требую, — сказал Джерин. — Даже если бы я стал что-то требовать, никто бы не обратил на это внимания. Но так все равно было бы лучше. А?

— Э-э… да, лорд король, — согласился Райвин и вскоре под каким-то предлогом опять ускакал к своим молодцам.

Вэн хихикнул:

— Это было здорово, капитан. Не так-то просто сбить Райвина с толку, несмотря на то, что он постоянно сбивается с него сам. — Улыбка вдруг исчезла с лица чужеземца. — Однако должен тебе сказать, что я тоже малость сбит с толку. А потому будь добр, скажи, что мы сейчас делаем и почему делаем именно это, а не что-либо другое?

— Что мы делаем? — повторил Лис. — Мы отходим назад, вот что. Почему мы это делаем? Мне в голову приходят три причины. — И он принялся загибать пальцы. — Если мы не отойдем, имперские армии разобьют нас прямо здесь. Это первое. Если мы продолжим отход, есть вероятность, что имперские силы растянутся или предоставят нам какую-нибудь другую возможность хотя бы частично потрепать их, устроив засаду. Это второе. И к тому же мы отступаем в ту местность, которая еще не слишком разорена, поэтому нам не грозит голод. А мы непременно оголодали бы, причем чертовски скоро, если бы остались здесь. Это третье.