А Наташа сказала задумчиво:

— Я вот часто думаю, а есть ли хоть один продукт или предмет, который бы никогда не был у нас дефицитным?

Лариса предложила:

— А давайте конкурс проведем: кто сумеет назвать товар, который никогда не пропадал с прилавка и за которым не надо было гоняться? Я начинаю: спички!

— Пропадали! Прошлым летом фабрика была на ремонте, а из других городов завезти не догадались. По две коробки в одни руки давали.

— Чайники!

— Бросьте! За чайниками я сама в Москву ездила.

— Утюги!

— Пять лет назад не было даже чугунных, какими бабушки пользовались.

— Мыло!

— Не напоминай! Я своей свекрови несколько лет назад на Новый Год поднесла вместе с тортом кусок хозяйственного мыла — вот было радости…

С хохотом женщины перечисляли товар за товаром, и всякий раз выяснялось, что и того, и этого в какое-то время не было в продаже. Были названы: обои, прищепки для белья, бигуди, полотенца, кастрюли, чайные чашки, тарелки, стиральный порошок детские пеленки, чулки, градусники и самые простые лекарства, детские рожки, шнурки для ботинок, зубная паста, постельное белье, ножи и вилки, авторучки, школьные тетради и учебники, спортивные костюмы, детские трусики и женское белье, гвозди, мастика для полов, веники и щетки для полов, школьные чернила и тушь, копирка и бумага для пишущих машинок сигареты и водка, презервативы и заколки для волос, цветочные горшки, нитки и иголки и множество других вещей, которые автор не в состоянии здесь привести, потому что это составило бы дополнительный том «Женского Декамерона».

Конкурс выиграла Ольга. Она назвала соль, и женщины согласились, что с самой войны в Ленинграде соль не пропадала. Правда, Зина сделала замечание, что в провинции пропадает порой и соль.

— Вот видите, какие мы счастливые! — опять пошутила Эмма. — Дефицит у нас постоянный, но зато постоянно и наше дефицитное счастье. Купила случайно — радость, у спекулянтов взяла за тройную цену — довольна, а уж если по блату да по своей цене — так это прямо счастье!

Посмеялись женщины над Эмминым определением женского счастья. Потом стали думать, о чем же рассказывать завтра?

Давайте о счастливых женщинах!

— Ну, о счастливых Эмма уже все так хорошо рассказала, что и добавить нечего. А про женские беды и несчастья мы и половины не вспомнили.

— Если бы! Это тема неисчерпаемая…

— Лучше про счастливые находки и покупки! — предложила Иришка. — Я так люблю, когда у людей удача! Когда у меня — люблю еще больше.

— У меня предложение, — сказала Ольга. — Давайте завтра рассказывать кому что в голову взбредет: и про счастливых и несчастливых, и про находки и потери — кто что хочет, то и расскажет. Завтра ведь у нас последний день, чего ж на него хомут надевать?

— Окей! — воскликнула Альбина. — Окей, океюшки, объявляем сочинения на вольную тему!

Утром на обходе главный врач родильного дома подтвердил, что карантин кончается и завтра все женщины с детьми будут выписаны домой. У всех было прекрасное настроение, женщины делились своими планами, обсуждали режим дня для своих младенцев. Очень волновалась, но тоже счастлива была Зина: она получила еще одно письмо от Игоря, где он писал, что уже снял в Луге комнату побольше у симпатичной старушки, которая к тому же согласилась за небольшую плату приглядывать за ребенком. Немного хмурилась Альбина, но и она призналась женщинам, что надеется на лучшее.

— Может быть, нам удастся забыть все тяжелое, ребенок отвлечет нас с Федей? А то мы в собственных душах как в болоте тонем.

— Не валяй дурака Альбина — строго прикрикнула на нее Ольга. — А то ты как деревенская дурочка. «Обманула его, дать дала а замуж не пошла». Сама мужика повязала и грехом и ребенком а теперь хочешь бросить. Эх ты Мария Египетская.

— Это кто такая, Актриса что ли? Актриса скажешь тоже. — Это такая святая, бывшая проститутка. Ты извини это мне так, к слову вспомнилось. Да я не обижаюсь А что за святая? Я плохо помню бабка в детстве про всех святых нам книгу читала вот какие-то имена и остались в голове. Вон Галина знать должна, она же у нас верующая.

— Я ее историю знаю только в общих чертах. Надо будет спросить у нашего батюшки когда его выпустят. Откуда выпустят? У нас что и батюшка — диссидент?

— Даже не инакомыслящий. За проповеди взяли которые он молодежи читал. Но, говорят, должны выпустить — шум большой.

— Ну чем же все-таки знаменита эта Мария Египетская? — спросила Альбина.

— А тем, что она плыла в корабле с паломниками в Иерусалим, а все они с ней грешили. А когда прибыли на место и пошли поклоняться в храм Кресту Господню, то все мужики ее отталкивали от входа: «Таким тут не место!» У мужчин, как известно, свой взгляд на распутство: они остаются чистыми, а женщин, с которыми грешат, отряхивают, как грязь с одежды. И тогда Мария ушла в пустыню и там совершала такие подвиги, так постилась, что ни один пустынник не мог с ней сравниться.

— Очень феминистическая святая! — воскликнула Лариса. — Уважаю таких!

— Ну-ну, не кощунствуй, — улыбнулась Галина. — Лучше начинай рассказывать историю про счастье.

— Про счастье, говорите? По счастливому стечению обстоятельств я с детства знаю, что такое счастье, и даже вывела точную его формулу. Слушайте!

рассказанная биологом Ларисой и представляющая собой, по мнению Ларисы, точную формулу счастья

В детстве для меня самым несчастливым днем была суббота. В этот день мы с мамой ходили в баню. Всегда в одну и ту же, на углу проспекта Майорова и канала Грибоедова. Подходили и занимали очередь на улице. Потом эта очередь передвигалась во двор, а там медленно, медленнее, чем идут за гробом на похоронах, передвигалась по лестнице до третьего этажа, где было женское отделение. Потом мы входили в гардероб, сдавали свои пальто, получали номерок и занимали тот шкафчик, номер которого стоял на жестяном кружочке, выданном в гардеробе. Занимало это от одного до трех часов.

Когда мы наконец начинали мыться, то сил уже не было ни у меня, ни у мамы. Мы даже почти не разговаривали друг с другом, до того уставали. Мама тщательно мыла мне голову, — у меня тогда были длинные косы, и мама очень берегла их, вшей кругом было полно, в той же бане можно было набраться любой пакости. Потом она мыла мне спину, а дальше я уже справлялась сама, и мама могла заниматься собой. Закончив мытье и сполоснувшись, я просто сидела рядом с мамой на каменной скамейке и плескалась в тазу с прохладной водой. И глазела, конечно, по сторонам. А иногда повторяла про себя уроки, заданные в школе на понедельник: чтобы меньше учить в воскресенье.