доброту. И все же я удивляюсь, что вы не хотите вернуться на родину. Да и говор ваш не очень похож на уладский. Похоже, вы какое-то время жили в Манстере.

Его ресницы задрожали.

– Вы разбираетесь в говорах?

– Немного.

– Что же, – признал он, – какое-то время я действительно жил в Манстере.

– На западном или на южном побережье?

Он нахмурился так, что его брови сошлись на переносице, и я рассмеялась, чувствуя прилив смелости.

– Не откажите в любезности, брат Томас. Ответьте, и я оставлю вас в покое.

– На западном, – ответил он, не сводя с меня взгляда.

– Возможно, вам даже довелось жить возле самого моря? Я слышала, что на западном побережье Манстера совсем мало людей.

– Это так.

Красавец-монах уставился на меня: он заинтересован, но не зачарован. Хватит. Достаточно расспросов. Я повернулась к Фальку:

– Проводишь монахов на остров? Только привези их обратно до того, как разразится буря.

Фальк кивнул и повел гостей к выходу. Христиане брели молча, каждый сжал ладони в молитвенном жесте. Никто не оглянулся.

Как только закрылась дверь, я резко откинула голову на спинку трона. Неужели Рауля убил этот брат Томас? Все мое существо желало ответить «нет», но каждый гулкий удар сердца в груди говорил «да». По крайней мере, теперь у меня есть время обдумать следующий шаг и побольше разузнать о Томасе до того, как монахи вернутся сюда весной. Возможно, стоило насильно сосватать им помощника-раба, чтобы не расспрашивать лично? Как знать, вдруг получится выведать, где крепость Туата Де Дананн.

Скрипнув, дверь чертогов отворилась вновь, и в зал вошли еще две семьи. Мне предстояло разрешить следующий спор. Я в который уже раз провела пальцем по ложбинке на поручне трона и приготовилась слушать жалобы подданных.

Кроме крестьян, не поделивших пастбище, никто не явился в чертоги за королевским правосудием. Несколько часов спустя в тронный зал вернулся Фальк.

– Как там монахи? – спросила я.

– Посмотрели все, что хотели, и отправились обратно в Ласк.

– Вот и хорошо. А буря уже началась?

Он покачал головой:

– Нет, но вовсю собирается. Я уже чувствую ее приближение.

– А еще что-нибудь интересное они упомянули? – спросила я, когда Фальк собрался уйти и насладиться заслуженным отдыхом.

Он призадумался:

– Едва ли. Только рассуждали, где лучше возвести церковь, а потом составляли перечень материалов. – Убрав с лица седеющие волосы, он хитро ухмыльнулся. – Ты бы наверняка умерла со скуки.

– Покажи мне перечень, – попросила я. – Посмотрим, что они затевают.

– Я оставил его дома. Если хочешь, можем прогуляться по побережью, и я покажу, в какой части острова они собираются строить.

– Да, свежий воздух не помешает, – сказала я, поднимаясь.

Мой внезапный интерес удивил Фалька, но он охотно согласился удовлетворить его. Покинув чертоги, мы вышли на пляж и направились к дому корабела. Из самого Дублина Око Эрин не разглядеть, но остров показался на горизонте, как только мы вышли на побережье. В столь позднее время пляж пустовал – все попрятались по домам от яростных порывов ветра – но с побережья открывался изумительный вид. На юге раскинулся Дублин, а на севере царила дикая ирландская природа. Здесь пролегала граница между двумя мирами.

Фальк указал на восточную часть острова.

– Они хотят, чтобы церковь было видно с берега. Якобы дублинцы должны помнить, что Единый Бог повсюду и от его взгляда не укрыться. – Фальк закатил глаза. Он по-прежнему оставался истым язычником, хотя мир вокруг стремительно менялся.

Задумка монахов недурна. Ну а если этот Томас действительно из рода Потомков, он обоснуется неподалеку. Сможет наведываться в Дублин хоть каждый день, если того пожелает. Слишком близко, чтобы спокойно спать по ночам.

– Пойдем, – позвал Фальк, дрожа от холода. – Давай вернемся в город, пока не грянула буря и не застудила нас до смерти. Я покажу перечень завтра.

Я надвинула платок на лицо и уже собралась развернуться, как вдруг мое внимание привлекло движение на море. Из лонгфорта вышла одинокая лодочка, и волны понесли ее к земляному валу. Боги милостивые, ну какому глупцу пришло в голову рыбачить накануне такой бури? В лодке сидел всего один человек, и я прищурилась в попытках его разглядеть. Кто бы это ни был, он плотно закутался в меховые одежды, но и это не помешает ему проникнуть до нитки, как только лодка окажется во власти беснующихся за пределами бухты волн.

– Фальк, а чья это лодка вон там? – спросила я.

– Моя! – прорычал Фальк, обернувшись. – Вор! И на что он надеется в такую погоду?

– Какой-то он щуплый. А твоему Арни не могло прийти в голову…

Не дав мне закончить, Фальк помчался к кромке моря по мокрому липкому песку.

– Арни! – вскричал он. – А ну вернись! Буря порвет тебя на куски!

– Постой. Фальк, смотри. – Я указала чуть дальше. Несмотря на вечернюю мглу, на горизонте виднелось судно побольше, оно направлялось к берегу, но явно не собиралось заходить в лонгфорт. – Наш воришка явно плывет вон к тому кораблю.

Проследив за моим указательным пальцем, Фальк нахмурил брови.

– Это корабль Харальдссонов… Они отплыли два часа назад. Зачем же вернулись?

Я вновь перевела взгляд на фигуру в утлой лодчонке. Действительно, зачем датским купцам понадобилось возвращаться за загадочным вором? Если лодку украл загулявший моряк из их команды, почему они не дождались его в гавани?

Внезапно загадочная фигура развернулась, изо всех сил налегая на весло, чтобы не позволить волнам утащить лодку под воду. Нашим взглядам предстало лицо, не принадлежащее ни юному Арни, ни одному из датчан, служивших на корабле Харальдссонов.

– Онгвен! – Я подбежала к берегу. – Что ты творишь?

Фальк замер на месте.

– Онгвен! Вернись! А ну, немедленно вернись!

Я знала, что она услышала даже сквозь шум могучих волн и завывания ветра, но мои слова только побудили ее грести быстрее.

– Что она затеяла? – пробормотал Фальк. Он прищурился, пытаясь постичь загадку.

Для меня же все выглядело куда очевиднее. Онгвен бросила Ситрика. Она заплатила Харальдссонам, чтобы те отвезли ее домой. Интересно, какую плату они с нее взяли? Золото? Или им хватило и того, что они унизили моего сына, забрав с собой его женщину? Глупая, глупая девка. Они же ни за что не поплывут с ней в Корнуолл. Она слишком желанная добыча. Если бы Харальдссоны назначили выкуп, у Ситрика не осталось бы выбора, кроме как заплатить. Похищенная жена – это оскорбление, которое не оставит без внимания ни один правитель.

Внезапно мое сердце забилось в груди быстрее обычного. Она знает. Знает, что Ситрик