«Да, в таком виде соваться вниз нельзя, – подумал я, – один только вид этого маскхалата сработает лучше любой тревожной сирены. Нужно снимать этот балахон. Да и другим тоже уже совсем ни к чему маскхалаты».

Приказав быстро снять маскхалаты, я продолжил отдавать распоряжения:

– Мамочкин, ты с пулемётом остаёшься на этом уровне. Внимательно контролируй через амбразуру двери поведение часового у входа. Как только услышишь выстрелы – сразу же давай очередь по нему и жди подхода наших ребят. Когда они появятся, сразу запускай их в дот и передай Рябе, чтобы он организовывал оборону всего периметра этой цитадели. Вниз пускай пока не лезут. Находящиеся там финны это уже забота нашей группы. Понял, Мамуля?

Дождавшись утвердительного кивка, я продолжил:

– Остальные следуют за мной. На каждом уровне оставляем по два человека охраны. Их задача будет, если начнётся тревога, не дать финнам сориентироваться и объединиться. Одним словом – если начнётся стрельба, глушить чухонцев гранатами. До этого вести себя тихо и незаметно. Зачищать помещения начнём только после того, как я проверю самый нижний уровень. Двигаемся в том же порядке, как заходили в этот дот. Всё, мужики, время пошло, вперёд!

Повесив автомат себе на шею и проверив ещё раз, легко ли из кармана вытаскивается нож, я первым ступил на ступеньку довольно широкой, бетонной лестницы. На первой же разворотной площадке этой лестницы оказалась железная дверь, которая отрезала нижние уровни от первого. Наверное, её установили для того, чтобы во время осады этого дота осколки и возможное пламя не могли попасть в нижние уровни. Слава богу, дверь эта была не заперта, и за ней не было часового. Когда мы миновали дверь, короткий лестничный пролёт привёл нас на второй уровень этой цитадели.

Этот этаж состоял из длинного коридора с десятью дверями, по пять на каждую сторону. В торцах этого коридора было по одному железному прямоугольному люку с амбразурами. Я заглянул в амбразуру одного из люков и увидел ещё один длинный, тускло освещённый коридор. Попробовал открыть эту бронеплиту и убедился, что она была не закрыта. Я тут же повернул выступающее колесо замка и заблокировал этот ход. Теперь, чтобы попасть из этого подземного хода в основной дот, нужна была пушка или, по крайней мере, килограмма два взрывчатки. Я почему-то сразу подумал, что этот узкий и невысокий туннель ведёт к пулемётным башенкам. А там, вполне вероятно, сейчас сидят дежурные пулемётчики. Обезопасив эту сторону коридора, я приказал красноармейцу Ежову заблокировать второй люк. После чего оставаться там и контролировать боковые двери. При появлении финнов немедленно открывать огонь на поражение. Затем, совместно с остающимся на этой стороне коридора Якутом, постараться забросить в каждую комнату по гранате. Ежов был вооружён автоматом, отобранным у верхнего часового, а у Якута было только два пистолета и гранаты.

Отдав это поручение, с оставшимися бойцами начал спускаться на следующий уровень. Я вышел на следующий этаж, в такой же коридор, как и на предыдущем уровне, и сразу же встретился глаза в глаза с тупо уставившимся на меня финном.

«Дневальный, – мгновенно решил я, – вон, и стойки с оружием стоят, все так же, как и у нас в казармах».

Сидевший за столом солдат, наверное, был первогодок, и надетая на меня форма со знаками капрала Финской армии внушила ему почтение, но в его взгляде я также почувствовал и страх, как будто он делает на дежурстве что-то не то. Действительно, присмотревшись, я увидел, что перед ним лежит журнал с фотографиями красоток. Чтобы соответствовать образу сурового капрала, я строгим голосом произнёс:

– Развлекаетесь на службе!

Потом, уже более мягким тоном, спросил:

– Слушай, рядовой, лейтенант Лохинен не появлялся?

– Нет, – промямлил дневальный.

– Хм! Куда же он пошёл? Чёрт, искать его уже времени нет! Слушай, солдат, не передашь ему вот это?

Я вытащил из кармана пачку американских сигарет и показал дневальному.

– А то, понимаешь, я проиграл лейтенанту в карты, а тут – приказ самого генерала. Нужно срочно доставить пакет аж в самый Хельсинки. Когда обратно появлюсь, неизвестно, а сейчас война, и всё может случиться. А карточный долг, как сам понимаешь – священен. Так что, выручай, рядовой, а я закрою глаза на твои шалости.

Сказав это, я, не дожидаясь ответа дневального, подошёл к столу и протянул ему пачку сигарет. Он машинально потянул к ней руку, и в этот момент я чиркнул ему по горлу лезвием своего ножа. От мощно брызнувшей из перерезанной аорты струи крови еле увернулся. Тело этого горе-дневального несколько раз дёрнулось и обмякло.

«У-у-у, скопище непуганых баранов, – подумал я, – коз вам пасти, а не воевать против России.

Покончив с дневальным, я очень заинтересовался небольшим ящичком, висевшим на стене, рядом с его столом. Открыв дверцу, увидел висевшие на гвоздиках восемь ключей, под каждым из них был указан номер. Кроме этого, на каждом ключе висела бирка с таким же номером.

«Неужели это ключи от дверей на этом этаже. Но почему тогда их восемь, а не десять, – задал я себе вопрос, – ладно, надо взять и проверить, что тут гадать».

Взяв два ключа под номером один и два, я подозвал Шерхана, чтобы он меня страховал, и направился к дверям. Помещения под этими номерами оказались совсем рядом и шли одно за другим. Действительно, ключи оказались от замков на этих дверях. Мы с Шерханом заблокировали все помещения, над дверями которых висели номера. При этом ключи оставляли в замках, чтобы с другой стороны, даже при наличии ключа их невозможно было открыть.

Потом я задумался, стоит ли оставить два помещения, от которых не было ключей, непроверенными и идти дальше на нижние уровни, или всё-таки попробовать зайти в них. По всем признакам, этот этаж является казармой для гарнизона дота, и если мы зачистим две оставшиеся комнаты, то, можно сказать – дело в шляпе. Мы поймали весь финский гарнизон в мышеловку. Я пересчитал стоявшие в стойках винтовки и автоматы – всего их оказалось сто двенадцать единиц. Значит, на этом этаже находится сто двенадцать финских солдат. Вернее, теперь уже сто одиннадцать. А для обороны этого дота такого количества бойцов вполне достаточно.

Как мне ни хотелось проверить эти две оставшиеся комнаты, но всё-таки победил здравый смысл, и я решил действовать точно по плану – вернуться сюда только после того, как зачистим все нижние уровни. Поэтому, оставив на охрану этого этажа двух автоматчиков, мы, уже только впятером, отправились проверять следующий уровень.

Спустившись на два лестничных пролёта вниз, упёрлись в мощную железную дверь. Она была закрыта. Повернув похожее на штурвал колесо, я легко её открыл. За дверью было темно, освещения в помещении не было. Хорошо, что хоть какой-то свет шёл с лестничной площадки, и я разглядел ряды больших полок, сплошь заполненных цилиндрическими предметами.

«Снаряды, – сразу сообразил я, – вот он и пороховой погреб этого дота. Значит, уровней, где могут находиться финны, больше нет. И можно спокойно подниматься и начинать зачищать верхние этажи. Но прежде чем уйти, мы всё-таки на ощупь отыскали рубильник и включили свет. Я не стал полностью осматривать этот громадный склад боеприпасов. Хватило и одного взгляда, чтобы понять, что с таким запасом боеприпасов в этом доте можно обороняться хоть целый год. Не выключая света, мы закрыли дверь и поднялись снова на уровень, где находилась казарма финнов. Тут уже, не рассуждая, разбившись на тройки, распахнув незакрытые на замок двери, ребята ворвались в эти помещения. Я стоял в стороне и контролировал коридор и лестницу. Буквально через две минуты обе группы подошли ко мне. Немного раскрасневшийся Кузнецов доложил: