Огги спросил у лаэрда, что он собирается делать с бочонками жидкого золота, дремлющими в пещере. Из-за того, что он предложил свой вопрос шепотом, все насторожились, видя, что происходит что-то секретное.

Джоанна была изумлена. Мужчины не слышали вчера вечером ее криков, а тут мгновенно замолчали, потому что их внимание привлек шепот Огги. Она припрятала это наблюдение в свою копилку, чтобы впоследствии использовать.

— О чем это там толкует Огги? — спросил у лаэрда Кит.

Габриэль откинулся на спинку стула и поведал собравшимся о бочонках в пещере. Новость вызвала на редкость много криков и радости. А когда мужчины успокоились, Габриэль прибавил, что все они должны поблагодарить Огги за это сокровище.

— Давайте пойдем и принесем бочонка два, чтобы распить их сегодня! — с жаром предложил Брайан.

Джоанна не дала мужу времени для выражения согласия или несогласия на предложение Брайана. Она встала перед солдатами и покачала головой.

Солдаты немедленно поднялись тоже. Такая демонстрация хороших манер была очень впечатляющей.

— Вы уходите или остаетесь? — поинтересовался Нилл.

— Остаюсь, — ответила она. — Садитесь, пожалуйста, джентльмены.

— Но ведь вы еще стоите, — возразил Линдзи. — Это хитрость, не так ли, миледи? Если мы сядем, вы снова начнете бросаться посудой.

Джоанна попыталась не потерять терпения.

— Ничего подобного я не сделаю, — пообещала она. — Я просто хотела встать, чтобы привлечь ваше внимание.

— Зачем?

Она нахмурилась, глядя на того макбейнца, который задал этот вопрос:

— Если вы минуточку потерпите, я объясню. Эти бочонки предназначены не для питья. Мы должны будем выменять их на те припасы и вещи, в которых нуждаемся.

Она ожидала возражений. И не обманулась в своих ожиданиях. Все разом с криками вскочили со своих мест. Только отец Мак-Кечни и Габриэль продолжали молчать. Они улыбались, наблюдая, как Джоанна старается уговорить мужчин.

— Если только вы потратите время на обдумывание этого, вы поймете, что обмен — единственный имеющийся у нас выбор.

— Но почему, во имя Бога, мы должны с кем-то обмениваться? — требовательно спросил Кит, перекрывая общий шум своим зычным голосом.

Она услышала его вопрос и повернулась к нему, чтобы ответить:

— Потому что воровать грешно, а если мы будем меняться, видите ли…

Она перестала объяснять свои резоны, потому что поняла: никто не слышит ее. Она повернулась к мужу. По выражению его лица она поняла, что он находит поведение своих людей чрезвычайно забавным. Она нагнулась к нему, чтобы он смог расслышать ее в этом шуме, и попросила его разъяснить людям, почему они должны приберечь бочонки для обмена.

Он кивнул в знак согласия. Она поблагодарила его и села на свое место.

— Молчать! — Разумеется, на взгляд Джоанны, крик Габриэля был грубым нарушением порядка за обеденным столом, но зато оказался весьма действенным средством. Все мужчины тут же прекратили спор.

Он удовлетворенно кивнул и повернулся к ней:

— Теперь вы можете разъяснить свою позицию относительно распределения этого напитка.

— Но мне бы хотелось, чтобы это сделали вы. Он покачал головой:

— Вы должны постараться заставить их понять вас, — настаивал он. — Но при этом вы должны будете убедить и меня в вашей правоте.

Она снова вскочила на ноги:

— Не хотите ли вы сказать, что не согласны со мной?

— Да, я не согласен с вами.

Он подождал, пока она переведет дух от изумления, а затем продолжил:

— Воровство в прошлом было самым надежным промыслом, Джоанна. Не смотрите на меня так. Ведь я не предаю вас.

— Воровство — это грех, не так ли, святой отец? Священник кивнул:

— Миледи говорит правду, милорд.

Расслышать священника было трудновато из-за шаркающего шума отодвигаемых стульев, так как мужчины встали еще раз.

— Так вы решились, миледи? — спросил Кит.

— На сей раз она уходит? — поинтересовался Нилл довольно громким шепотом, так что каждый мог его услышать.

— Кажется, она никуда не собирается, — промычал в ответ Колум.

— Ох, да садитесь же, — пробормотала Джоанна. Но они не послушались ее приказа, покуда она снова не заняла свое место.

Ее недовольный взгляд был прикован к мужу:

— Вы угодите мне и к тому же угодите Богу, если бросите воровать и используете эти бочонки для приобретения того, в чем нуждается наш клан.

— Да, вы угодите Богу, — согласился отец Мак-Кечни. — Простите меня, что я прерываю вас, но я бы хотел высказать одно предложение.

— Какое же, отец мой? — спросил Габриэль.

— Приберегите несколько бочонков для обмена на то, в чем мы нуждаемся, а другие пусть останутся для клана.

После того как священник высказал свое предложение, начался крупный спор. Большинство маклоринцев согласились с таким планом. Однако макбейнцы упрямо объединились в намерении сохранить все сокровище для собственного употребления. Они вели себя как дети, которым не хочется расставаться с новой игрушкой. К несчастью, Габриэль присоединился именно к этой группе.

Теперь Джоанна открыто бросала на мужа свирепые взгляды. Он изо всех сил старался не расхохотаться. Исход дела казался его жене ужасно важным, и он наконец решился бросить забавляться и угодить ей.

— Мы поступим так, как предложил нам наш пастырь, — заявил он.

Джоанна громко вздохнула от облегчения. Габриэль подмигнул ей:

— Вы не всегда должны настаивать на своем, — предостерег он ее.

— Нет, конечно, нет, — быстро согласилась она. Она была так счастлива согласием мужа, что потянулась через стол и взяла его за руку.

— Тогда нам понадобится нюхальщик.

Эти слова изрек Огги. Все повернулись и взглянули на него. Молодые солдаты не знали, о чем он говорит. Линдзи первым спросил вслух о том, что интересовало многих:

— Во имя Бога, кто такой нюхальщик, Огги?

— Это знаток, — ответил тот, подчеркивая свои слова выразительным кивком головы. — Он может сказать, какие бочонки лучше оставить у себя. Ведь вы не хотите отдавать самые лучшие, не так ли?

— Нет, конечно же нет, — вырвалось у Нилла.

— А не выпьет ли этот нюхальщик весь налиток, покуда будет проверять его? — спросил Брайан.

— Знаете, я прекрасно разбираюсь в напитках, — похвастал Линдзи, облизываясь. — Я буду счастлив быть нюхальщиком.