– Это отвратительно, – пожаловался Питер, – однажды я выиграю в лотерею и окружу тебя роскошью до конца жизни. Целыми днями будешь валяться в постели на шелковых простынях и поедать шоколадки.

– И не какой-то там мусор, – добавила ЭмДжей, – Teuscher или ничего.

– И тебе никогда в жизни не придется даже пальцем пошевелить…

– Скукотища, – заметила она, – в любом случае я уверена, что агентство подберет кого-то мне на замену, пока я покручусь там. А если я смогу заполучить постоянный контракт, поездка более чем окупится.

Питер уселся и вздохнул.

– Полагаю, мы должны так поступить, да?

ЭмДжей села рядом с ним.

– Да. Так складывается жизнь на данный момент, тигр. Но мы со всем справимся, рано или поздно. Подожди и увидишь. Тем временем… Флорида.

И вот пришло время прощаться. Он посадил ее в поезд, это и вправду был Amtrak, правда, отправлялся он с Пенсильванского вокзала, а не с Центрального. Мэри Джейн была крайне возмущена этим фактом.

– Романтика умерла, – жаловалась она, – нет ничего романтичного в том, чтобы уезжать куда-то с Пенсильванского вокзала.

Но Мэри Джейн все равно охотно забралась внутрь и устроилась на одном из мест для свободной рассадки. Она сама настояла на покупке такого билета, когда Питер принялся ворчать по поводу цен. Когда состав тронулся, она помахала ему на прощание и выразительно смахнула слезу, строя радостно-печальные гримасы, пока локомотив уносил ее на юг.

После ее отъезда Питер совершенно расклеился. Это невозможно было отрицать. Он отправился в кафе и съел пиццу, но она показалась ему абсолютно безвкусной. Все было другим без ее присутствия – а точнее без самой возможности присутствия. Ему было бы достаточно знать, что, хотя прямо сейчас ЭмДжей не сидит за столом напротив него, она придет позже вечером.

На следующий день все было примерно так же. Он не смог заставить себя выйти на улицу и просто слонялся по квартире, проявляя контактные листы, упиваясь (пусть и ненадолго) осознанием того, что теперь он может использовать ванную как темную комнату без необходимости убирать бигуди с раковины, и зная, что Мэри Джейн не вломится ненароком внутрь, хотя он и вывесил снаружи табличку «Красный свет». Но когда он проявил пленку, ни один из снимков не выглядел презентабельно.

«Ну это же глупо, – подумал он, – я годами жил холостяком и отлично справлялся один. Почему в этот раз мне так тяжело?»

На следующий день в половине восьмого утра раздался телефонный звонок. Питер не успел снять трубку, пока телефон еще звонил. К тому моменту, как он, зевая и потирая глаза, выбрался из спальни в гостиную, автоответчик уже записывал последние слова Кейт Кушинг…

…можно живее. Пока!

Его редактор в «Дейли Бьюгл» редко звонила сама, обычно она поручала это своему ассистенту. Питер быстро перемотал сообщение и включил заново.

Автоответчик бипнул, затем раздался голос:

– Паркер, это Кейт Кушинг. У меня есть для тебя предложение. С твоей стороны будет очень мило показаться в редакции к девяти. Если не сможешь приехать к этому времени, просто дуй сюда как можно живее. Пока!

Справившись с душем и запрыгнув в паучий костюм, примерно в восемь тридцать утра Питер уже летел над крышами Манхэттена, раскачиваясь на паутине и гадая, к чему такая спешка. После того, как он сдал тот потрясающий набор фотографий с Веномом и Хобгоблином, Кейт сказала, что он вполне может пару недель отдохнуть.

Питер вздохнул. Казалось, это было всего пять минут назад. В прошлом месяце у него выдалась пара интересных деньков, когда сначала Веном, а затем Хобби побузили в Нью-Йорке с поистине взрывными (в буквальном смысле) результатами. На самом деле, сперва это был даже не совсем Веном, а кто-то, кто выглядел в точности как он. Но в отличие от оригинала, он убивал не тех, кого считал заслуживающими смерти, а ни в чем не повинных мимопроходящих. Веном и сам довольно быстро нарисовался в городе, убежденный, что кто-то выдает себя за него, и твердо намеренный этого кого-то остановить. Питера все еще забавляло, что в какой-то извращенной манере Венома заботила собственная репутация. Будучи Человеком-Пауком, Питеру естественно приходилось иметь дело с Веномом всякий раз, как Эдди заявлялся в городе: даже если сам он и не считал себя преступником, союз человека и симбиота выглядел таковым в глазах всех остальных. А затем, словно этого было мало, вылез Хобгоблин. Сперва он поучаствовал в парочке странных краж, а затем поставил город перед отвратительной данностью: он спрятал под улицами ядерную бомбу, маленькую, но достаточно мощную, чтобы оставить на месте Манхэттена выжженный кратер. Хобби попытался взять целый город в заложники, и лишь крайне странное стечение обстоятельств помешало ему реализовать свой план: совсем не священный союз между Человеком-Пауком и Веномом, а также вмешательство загадочного инопланетного существа, того самого, которого ошибочно приняли за Венома. Вырвавшись на свободу, оно бегало по Нью-Йорку и считало радиоактивные материалы, в том числе ядерную бомбу, отличной закуской.

Когда пыль осела, Питер, весьма потрепанный и побитый, заявился в редакцию «Бьюгл» и презентовал им крайне зрелищную серию фотографий, запечатлевших финальную королевскую битву между Человеком-Пауком, Хобби, Веномом и пожирателем радиоактивных материалов. Кейт была крайне впечатлена. Она заметила состояние Питера и велела ему на время залечь на дно. «Интересно, зачем я ей понадобился так быстро, – подумал он, – но скоро я это узнаю».

Он изящно приземлился на крыше здания «Бьюгл», прямо позади огромной вывески, сообщающей всему городу о принадлежности здания. Быстрыми, давно натренированными движениями Питер переоделся, спустился вниз по лестнице и оказался в отделе городских новостей.

В помещении царила обычная кипучая деятельность: приближался срок сдачи дневного выпуска. Питер лавировал между рядами столов. В воздухе стоял гул, словно одновременно строчили десятки миниатюрных пулеметов: его создавали сотрудники, лихорадочно стучащие по клавиатурам. Всего несколько человек оторвались от экранов, когда он проходил мимо, и лишь один или двое помахали ему.

Он направился к задней стене здания, где располагались застекленные кабинеты, в том числе и кабинет Кейт. Подойдя к двери, Питер глянул на часы: всего девять ноль пять. «Неплохо», – решил он.

К закрывающим дверь венецианским жалюзи протянулась рука и подняла их, на него уставился взгляд внимательных глаз, затем жалюзи снова опустились.

– В кои-то веки ты ради разнообразия пришел вовремя. Заходи, садись.

Питер послушно зашел внутрь и осторожно присел на краешек дивана: гарантированный способ получить взбучку в кабинете Кейт – развалиться с комфортом. Кроме того, устроиться поудобней было не так легко: все горизонтальные поверхности в кабинете, включая диван, были завалены книгами, бумагами, фотографиями и прочим барахлом.

Кейт вернулась к своему столу и начала (или продолжила) расхаживать взад-вперед, говоря по телефону. Питер хорошо знал эту привычку. Кажется, почти каждый, кто имел дело с Дж. Джоной Джеймсоном, рано или поздно подхватывал ее, так что любая редакционная летучка в «Бьюгл» очень напоминала кормежку в клетке со львами (а если на встрече присутствовал ДжДжДж, то и звучала соответствующе).