– Ничего.

Сев за руль, Игорь завел машину и резко тронулся, уносясь подальше от офиса отца.

Поднимался по лестнице к своей квартире Игорь с ощущением, что всю ночь разгружал вагоны. Страшная усталость мешала передвигать ноги, давила на плечи. Хорошо, что он не стал пить. Ни в машине, ни на кладбище, куда заехал прямо из офиса отца. А то было бы еще хуже.

Игорь отпер дверь, вошел в прихожую и увидел, что на кухне горит свет. Включив свет в прихожей, он прошел на кухню в полной уверенности, что сам оставил там утром включенным свет. В дверях он остановился. За столом сидел Игнатьев и пил чай из белой фарфоровой чашки на тонкой ножке. Точнее, небрежно потягивал.

– Как… как вы сюда попали? – с трудом спросил Игорь.

– Я в Думу попал. А сюда-то что, думаете, сложнее, Игорь? – небрежно ответил Игнатьев.

– Зачем? – немного уже справился со своим голосом Игорь.

– Правильный вопрос. Мне сегодня звонил твой отец. Угрожал.

– Почему?

– Он недоволен, что я с тобой говорил, – развел руками Игнатьев, – я так понимаю. Рассказывал про его отношения с твоей мамой. Что разрушаю твои отношения с ним.

– И вы вот так решили поговорить со мной?

– Я хотел немного показать свои возможности. Твой отец угрожал мне. Он был не в себе. Я боюсь, что он начнет мстить, вымещать свою злобу. И я буду вынужден защищаться. Мне бы этого не хотелось. Я хотел сказать только это.

Игнатьев поднялся, одернув пиджак и поправив манжеты рукавов рубашки.

– Спасибо за гостеприимство.

– У меня к вам еще один вопрос, – торопливо сказал Игорь, но тут раздался звонок домофона. Игорь обернулся и не двинулся с места.

– Звонят, – кивнул в сторону двери Игнатьев.

Нехотя Игорь вышел в прихожую и снял трубку:

– Да.

– Игорь, – раздался голос отца, – открой. Нельзя, чтобы отец и сын так общались.

– Нет, – резко ответил сын.

– Послушай меня… в глаза посмотри. Я не вру… Мы должны поговорить, Игорь…

– Уходи.

– Сынок… открой… На два слова.

– Я не открою. И выключаю домофон, – срывающимся голосом ответил Игорь и сорвал трубку со стены вместе с проводом.

Вернувшись на кухню, он посмотрел на Игнатьева.

– Он просто пьян. Если вам угрожал, то только поэтому.

– Поговори с ним трезвым, – посоветовал Игнатьев. – Мне бы не хотелось, чтобы он натворил глупостей.

– Не могу обещать, – сухо ответил Игорь.

– Ты хотел меня что-то спросить.

– Один вопрос. Вы знали моего отца. Маму. Он любил ее?

Игнатьев опустил задумчиво голову, как будто вспоминал те времена. Потом молча отрицательно покачал головой.

Игорь приехал в отдел утром, когда там уже беседовали с Катей – бухгалтером бара. Вика сделала ему знак не говорить. Игорь отошел к стене и прислонился к ней, слушая допрос.

– Я ничего не помню… правда, – говорила девушка, видимо, продолжая отвечать на только что заданный ей вопрос.

– Давно принимаете наркотики? – спросила Родионова.

– Я совсем их не принимаю. – Девушка даже руки к груди прижала, пытаясь казаться убедительной.

– Именно поэтому вы оказались в больнице, – напомнила Родионова.

– А сейчас усталость, раздражительность, боли в мышцах? Галлюцинаций больше нет? – спросил Данила.

– Он мне подсыпал что-то… – тихо сказала девушка.

– Кто? – тут же спросила Вика.

– Витя… Виктор.

– Когда и почему?

– Мы с ним по Интернету переписывались, – стала объяснять девушка. – Он в Канаде жил. Недавно приехал. Встретились. В баре посидели. Выпили… Там он мне что-то и подсыпал. Я почти ничего не помню. Вы у него спросите.

– У него спросить не получится, – покачала Вика головой.

– Он уже уехал?

– Уехал в страну, где всегда хорошо, – хмыкнул Данила.

– Я не понимаю… – Девушка забегала глазами, глядя то на Данилу, то на Вику.

– А я не понимаю вот что. Вы говорите, что не принимаете наркотики.

– Никогда! – стала горячиться Катя. – Это… я не виновата!

– Анализы говорят о другом.

– О чем они говорят? – не поняла девушка.

– Вы принимаете наркотические препараты достаточно долго.

– Это ошибка! Сделайте их еще раз! Я не принимаю!

– Обманываете, – строго сказала Вика. – Обманываете в этом – можете обмануть и в остальном. Что вчера произошло между вами?

– Я думаю… – девушка опустила глаза, – думаю… что он воспользовался моим состоянием.

– Утром пришли в себя, – подсказал Жека, – и… чем вы его били?

– Я его не била! Он спал! Я ушла тихо!

– Во сколько?

– Я не помню… рано еще было! Светать начинало!

– Может, врать хватит? – повысил голос Данила. – Про наркотики врете. Давно принимаете. У нас анализы на руках.

– Никогда не принимала! – крикнула девушка, и из ее глаз ручьем потекли слезы.

– Вам самое время пойти в камеру, – сказала Вика, закрыв папку с протоколом допроса. – Посидеть, подумать, что лучше – рассказать правду или…

– Я не принимала наркотики, – продолжала плакать девушка. – Раньше!

– Это результаты анализов, – взяла со стола лист бумаги Родионова и потрясла перед девушкой.

– А как их делали? – вдруг спросил Игорь, продолжая стоять у стены, засунув руки в карманы.

Вика замолчала и посмотрела на Игоря. Потом до нее стало доходить:

– Что ты имеешь в виду, Игорь?

– Как анализы делали? – снова повторил Игорь, встретившись со взглядом девушки, в котором было столько надежды.

– Анализ волос, – медленно заговорила Вика. – Образец взяли на кровати.

– Когда вы на бейджик фотографировались? – не дослушав Родионову, спросил Игорь Катю.

– Что?

– Я вчера видел… на груди у вас… бейджик, – Игорь показал пальцами. – Там фото. Короткие черные волосы на нем. Когда фотографировались?

– Полгода назад.

– Это наращенные волосы? – Игорь ткнул пальцами в сторону прически девушки.

– Да.

– Лихо! – присвистнул от удовольствия Жека.

– Женя, Игорь, – все поняла Вика, – давайте с Екатериной к Смоленцеву. Пусть ее натуральные волосы возьмет на анализ.

Смоленцев беззлобно ворчал, как он обычно это делал, когда занимался чем-то важным. Наверно, он и сам с собой так разговаривал, когда работал один.