в живот и просил пить. Один из мятежников Мгедези, ответил на эту просьбу выстрелом ему в голову.

В ходе борьбы за лагерь мятежники убили восемь человек, включая комиссара, и немедленно расстреляли шесть человек из собственных рядов, которые отказались присоединиться к восстанию».

Мятеж в конечном итоге был подавлен, и военный трибунал судил зачинщиков. Однако последствия его ощущались еще долго. Важно было понять причины выступления заговорщиков и добиться того, чтобы подобное никогда не повторилось.

Тот же Касрилс, вспоминая те годы, писал: «Положение в наших лагерях улучшалось после тяжелого времени мятежа. И в этом нам очень помогали советские специалисты».

Собственно, с первых своих выездов в лагеря полковник Коноваленко понял, какие задачи следует разрешить в первую очередь.

«Жизнь в лагерях, — признавался он в беседе со мной, — была очень тяжелая. Курсанты находились в землянках, кроватей у них не было. Спали в финских спальных мешках на цементном полу. Питались на полевых кухнях, которые поставлял Советский Союз».

Однако, прежде чем взяться за преобразование жизни курсантов, следовало решить еще более насущную проблему — организовать выезд в лагеря АНК советских специалистов. Ибо эти выезды практически не осуществлялись из-за опасности быть захваченными диверсантами УНИТА.

Михаил Коноваленко продумал и осуществил план переброски наших специалистов в лагеря. Для этой цели выделялся вооруженный конвой, а также по маршруту движения выставлялись посты из наиболее подготовленных курсантов. Они перекрывали дорогу и защищали ее от нападения.

После того как выезды в лагеря советских специалистов стали регулярными, была пересмотрена учебная программа. Тем более что командующий «Умканто» Джо Модисе и комиссар Крис Хан высказывали определенные претензии к уровню подготовки курсантов. Надо признать, что их претензии оказались вполне справедливыми. И тогда старший группы Коноваленко, вместе со своими офицерами, предложил иной подход к обучению: шесть месяцев — базовая подготовка, затем три месяца — специализация по следующим воинским специальностям — снайпер, подрывник, комиссар. За полгода инструктора имеют хорошую возможность изучить личные, деловые и профессиональные качества курсантов и рекомендовать их для дальнейшего обучения по той или иной специализации, а также с учетом оперативной необходимости их использования в том или ином регионе ЮАР.

Эти программы и методики были рассмотрены и утверждены руководством АНК, и в дальнейшем успешно внедрены в процесс боевой подготовки курсантов.

Разумеется, много сил пришлось потратить Михаилу Ивановичу и на решение тыловых и бытовых проблем в лагерях.

«Мы все-таки добились, — вспоминает Коноваленко, — чтобы для курсантов изготовили кровати и людей подняли с пола. Усовершенствовали работу медсанчасти. И в этом была острая необходимость, так как несколько сотен курсантов заболевали тропической малярией. Дело в том, что местность в районе расположения лагеря оказалась низменная, с большим количеством комаров. Смогли мы улучшить качество питания. Так что сделать удалось немало».

Надо отдать должное — руководство АНК уделяло большое внимание подготовке курсантов в лагерях. По ходу своей деятельности Коноваленко часто общался с командующим «Умконто» Джо Модисе, начальником штаба Джо Слово, комиссаром Стивом Тшвете. Встречался Михаил Иванович и с президентом АНК Оливером Тамбо.

«Помнится, — рассказывает Коноваленко, — приезд Тамбо в лагерь в Маланже в честь юбилея «Умконто». Президент принимал парад курсантов, который был подготовлен на хорошем уровне. Он остался доволен строевой выправкой курсантов.

Так же Оливер Тамбо присутствовал на боевых стрельбах из оружия, включая минометы. Отлично действовали курсанты и на десантно-штурмовой полосе».

…Но на войне, как на войне, и в любой момент боевая учеба может превратиться в боевые действия. Так и случилось в октябре 1987 года.

«Ангольский Сталинград»

Об этих событиях руководитель Кубы Фидель Кастро скажет, что «история Африки должна теперь быть поделена на время до сражения в Куито-Куанавале и после него».

Да, важность тех тяжелых, кровопролитных боев в провинции Квандо-Кубанго трудно переоценить. Неспроста, местечко Куито-Куанавале назвали «Ангольским Сталинградом».

Еще в августе 1987 года, в результате крупномасштабной операции ФАПЛА бандформирования УНИТА оказались в сложной ситуации. Возникла реальная угроза потери УНИТА передовой базы в Мавинге. Спасая от разгрома своего союзника, армия ЮАР в который раз вторглась на территорию Анголы. 47-я бригада ФАПЛА, пытавшаяся форсировать реку Ламба, была разгромлена южноафриканскими частями. Другие части ангольцев начали отступать.

На помошь им была срочно переброшена бригада кубинцев. К середине ноября кубинские и ангольские части остановили продвижение южноафриканских войск и формирований УНИТА на подступах к Куито-Куанавале.

Пять месяцев мощные гаубицы обстреливали поселок и позиции обороняющихся войск. Южноафриканцы, под прикрытием танков, продолжали штурмовать укрепления защитников Куито-Куанавале. Однако оборона держалась мужественно.

К тому времени удалось нарастить группировку кубинских войск и подразделений ФАПЛА не только в Куито, но и на других стратегических направлениях. Вскоре южноафриканцы, сконцентрировавшие свои части под Куито, оказались в сложном тактическом положении.

В ходе дальнейших боев в 1988 году кубинские и ангольские войска заставили южноафриканцев не только уйти из Анголы, но и покинуть оккупированную ими Намибию.

Свою лепту в победу над южноафриканцами и унитовцами внесли и воины АНК. Прежде всего большую услугу своим союзникам оказала военная разведка Африканского национального конгресса.

Вот как об этом рассказывает сам Ронни Касрилс: «Битва за Куито-Куанавале на юго-востоке Анголы показала ценность разведывательной информации, которую мы предоставили союзникам. Мы постоянно следили за программой празднования 75-й годовщины Южно-Африканских сил обороны (САДФ), намеченной на 1987 год. Одним из основных мероприятий года должны были стать широкомасштабные учения сухопутных войск в северной части Канской провинции. Такие дивизионные учения ранее использовались для акклиматизации и подготовки армейских бригад, состоящих из резервистов, к участию в агрессии против Анголы.

…Вскоре на встрече с одним из руководителей ангольской разведки я сказал, что, по нашему мнению, вторжение в Анголу из Намибии неизбежно».

Так, в сущности, и случилось.

Советские специалисты тоже не стояли в стороне во время событий под Куито-Куанавале. Полковник Михаил Коноваленко, по просьбе руководства АНК, выезжал в лагеря, где участвовал в формировании батальонов из числа курсантов. Эти подразделения отправлялись на фронт, где сражались на стороне правительственных войск Анголы.

Следует отметить, что Михаил Иванович, как старший группы советских специалистов, занимался большим количеством вопросов, но он по-прежнему оставался разведчиком. Более того, опытным разведчиком, поскольку в его офицерском ранце содержался богатый боевой опыт двух афганских командировок.

Именно поэтому «товарища Майкла» и начальника военной разведки АНК Ронни Касрилса связывали не только деловые, служебные отношения, но и настоящая мужская дружба. Не потому ли в своей книге Касрилс с такой теплотой вспоминает редкие минуты отдыха, проведенные среди советских коллег.

«Я иногда ночевал на одной из советских вилл, наслаждаясь домашней пищей, включавшей борщ, черный хлеб, колбасу, соленые огурцы и шпроты. Все это сопровождало