– Нора! – воскликнула она, словно совершенно не ожидала увидеть ее там. – Привет!

– Где твоя мать? – спросила моя мама. Я узнала ее голос – звенящий от напряженного, сдерживаемого гнева.

– Мам? – удивленно сказала я, входя в комнату.

Она стояла на пороге, орлиным взглядом обводя гостиную, ее белокурые волосы, выбившись из «конского хвоста», падали на щеки легкими волнистыми прядями.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я как можно небрежнее, словно мы со Стейси весь вечер скромно болтали и слушали музыку, хотя боялась, что один мой вид с головой выдает наши тайные занятия. С первого взгляда на меня она могла бы сказать, что я развлекалась с парнем.

– Где твоя мать? – повторила она, строго глядя на Стейси. – И чей фургон стоит на вашей подъездной дороге?

– Это пикап моего дяди, – соврала Стейси. – Он зашел к нам, и они с мамой вышли всего на пару минут. Они вот-вот вернутся. Вы хотите подождать их?

– Пару минут? – усмехнувшись, уточнила мама. – Вряд ли! Я долго названивала вам, но никто не брал трубку. Чем вы тут занимаетесь?

Наконец заметив, как покраснели ее глаза, я вдруг испугалась. Почему ей так хотелось связаться со мной?

– Что-то случилось? – спросила я.

– Да, именно случилось! – крикнула она. – Двух четырнадцатилетних девочек оставили дома одних… не так ли? На целую ночь? И твоя мать солгала мне, сказав, что будет дома. Просто не верится! – Она бросила сумочку на столик у двери.

– Я же сказала вам, что она вышла совсем ненадолго, – ледяным тоном произнесла Стейси.

– А зачем ты звонила? – спросила я, еще беспокоясь из-за ее воспаленных глаз.

– Всего лишь хотела пожелать спокойной ночи, – ответила она. – Но, когда никто не взял трубку, начала беспокоиться. И похоже, не зря.

Со второго этажа донесся глухой удар.

Мы трое быстро переглянулись. Мы со Стейси сделали вид, что ничего не слышали.

– Кто там еще у вас? – спросила моя мать.

– Всего лишь мой дядя, – ответила Стейси.

– Ты же только что заявила, что он вышел вместе с твоей матерью. – Моя мать смерила ее выразительным взглядом.

В гостиной воцарилась напряженная тишина, но внезапно моя мать прошла мимо нас к лестнице. Мы со Стейси испуганно переглянулись, и Стейси бросилась вслед за ней.

– Нора! – воскликнула она. – Миссис Арнетт! Что вы делаете? Это же неприлично! Нельзя же вот так врываться в чужие дома и расхаживать повсюду!

– О, неужели никому нельзя? – не оборачиваясь, спросила моя мать. – Посмотрим!

Я впервые видела, чтобы мать так вела себя, и чертовски испугалась. Поднявшись на несколько ступенек, Стейси остановилась, а я так и стояла около входной двери, не в состоянии сдвинуться с места. У меня появилась безумная мысль выбежать в эту открытую дверь, спасаясь от явно ожидающего меня скандала, но мое тело точно оцепенело. Сверху донеслись вполне узнаваемые громкие удары, моя мать, похоже, с такой силой распахивала двери, что они ударялись о стены.

– Так, значит, одного из вас зовут Крисом! – услышала я ее крик.

Очевидно, парни перебрались в одну комнату, где она и нашла их.

Ответ прозвучал неразборчиво.

– Ей всего четырнадцать! – пронзительно крикнула моя мать. – Неужели вам хотелось бы, чтобы ваша четырнадцатилетняя сестра развлекалась подобным образом? Убирайтесь!

– А это не ваш дом! – услышала я голос Брайана и скривилась. Он выбрал самый неудачный вариант ответа, да еще добавил: – Вы не имеете права тут распоряжаться!

– Пошли, – произнес Крис более спокойным и разумным тоном.

Через мгновение я увидела, как они спускаются по лестнице, и моя мать следует за ними. Они выглядели мрачно, как расстрельная команда, и Брайан даже не взглянул на Стейси, проходя мимо нее у подножия лестницы. Я потрясенно увидела, что Стейси плачет. Впервые с момента нашего знакомства она смотрелась как маленькая девочка. Парни с мрачными ухмылками, которых не могла видеть моя мать, прошествовали прямо к выходу, и у меня возникло ощущение, что они посмеются над ней, как только удалятся от дома. Я отступила в сторону, пропуская их, и Крис, проходя мимо меня, практически беззвучно прошептал: «Я люблю тебя». Совершенно отчетливо. «Я люблю тебя!» Даже после того, как они вышли на крыльцо, и я закрыла за ними дверь, и даже когда моя мать сбежала с лестницы и бросилась ко мне, я все еще видела его лицо и губы, произносящие слова признания.

– Тебе следовало позвонить мне! – резко заявила мне мать. – Как только ты узнала, что матери Стейси не будет дома, тебе следовало сразу позвонить мне. Собирай вещи. – Она обернулась к бледной и растерянной Стейси, сидевшей на нижней ступеньке, и спросила: – Стейси, где сейчас твоя мать? Мне необходимо поговорить с ней. Я не могу оставить тебя одну дома.

– У своего приятеля, – вяло ответила Стейси.

– Дай мне номер его телефона.

– Она рассердится.

– Меня это не волнует, – заявила моя мать, решительно проходя из гостиной на кухню. Я последовала за ней туда, надеясь, что каким-то чудом она не заметит пивных бутылок на столе. Я не смела взглянуть ей в глаза, но ей, видимо, тоже не хотелось смотреть на меня.

Она подошла к висевшему на стене телефону.

– Его номер, – повелительно повторила она Стейси, которая так медленно шла в кухню, словно промедление могло помочь ей избавиться от неизбежного.

– Она ужасно разозлится, – добавила она, показав на список телефонных номеров, приклеенный на стену рядом с телефоном. Стейси прочитала один из номеров, и моя мать набрала его.

– Могу я поговорить с миссис Бейтман? – сказала мать в трубку. – Это Нора Арнетт.

Стоя за спиной моей матери, Стейси бросила на меня умоляющий взгляд, словно я могла хоть как-то изменить ситуацию.

– Я нахожусь в вашем доме, где застала вашу дочь и мою дочь вместе с двумя взрослыми парнями, – сообщила мама. – Я не понимаю, почему вы обманули меня, солгав, что будете дома. – Она помолчала, слушая ответ, а потом сказала: – Пожалуй, я не могу вам поверить. Ни в коем случае! С Молли я поговорю дома, но вам необходимо приехать сюда и остаться со Стейси. Она не может находиться дома одна.

– О боже, – пробормотала Стейси, опустившись на один из кухонных стульев. – Она убьет меня.

– Мам, – взмолилась я, – ей же жутко попадет.

Мать прикрыла трубку рукой.

– Тебе лучше побеспокоиться о своей собственной шкуре, – заявила она, впервые с тех пор, как спустилась с лестницы, взглянув прямо на меня, и я тут же отвела взгляд.

Поговорив еще несколько минут, она повесила трубку и повернулась к Стейси.

– Твоя мать сказала, что едет домой, – сообщила она. – Хотя я не поверила ей. Мне жаль, что ты не можешь верить собственной матери.