– Наверняка. Мы бы обозначили свое присутствие навсегда.

– Именно. Так что нам надо только показаться у Алнитака, и пусть то, что они там оставили, на нас посмотрит. Полетим к газовому гиганту и сделаем все, чтобы привлечь к себе внимание. Будем искать любые искусственные объекты. Кто его знает, что найдется, если нам улыбнется удача?

С расстояния трехсот астрономических единиц планета была в восемь раз дальше, чем Эндшпиль от Гелиоса или Плутон от Солнца. У нее было семнадцать спутников и система колец, разбитых на три секции. В южных широтах бушевал постоянный шторм, как обычно бывает на газовых гигантах. Время обращения по орбите примерно две тысячи триста лет, и центральное светило даже на этом близком расстоянии было по яркости равно всего трети полуденного солнца Гринуэя.

Солли проложил курс к планете.

– В этой системе уже велись наблюдения, – сказала Ким. – Очень мельком. Экспедиция задержалась только на пару дней. Ничего необычного не нашли, если не считать атмосферных явлений. – Ким говорила о межзвездных облаках, колыбелях новых звезд, турбулентных и взрывчатых, освещенных не только Алнитаком, но и внутренним светом. Ближайшая туманность NGC2024, растянувшаяся на световые годы в беспокойном небе, была калейдоскопом светлых и темных полос, точных геометрических узоров, светящихся поверхностей и глубоких внутренних огней. В ней летали огромные молнии, но так далеко, что казались застывшими.

– Медленные молнии, – сказал Солли. – Как наша цель.

– То есть?

– Мы знали издавна, что контакт может в конце концов возникнуть, и когда это случится, переменится все – наша технология, наше самосознание, наше представление о вселенной. Мы предвидели этот удар молнии и пытались угадать его последствия в течение девятисот лет. Мы представляли себе иной разум, рисовали его страшным или приятным, до невозможности чуждым и до боли знакомым, божественным, отстраненным, безразличным. Так вот, я думаю, что молния готова ударить. А мы с тобой будем на ее острие.

На той стороне неба вытянулась сияющей дымкой длинная полоса IC434, выделяясь на фоне темной массы туманности Лошадиной Головы.

– Место для художника. – Ким стояла возле окна, любуясь широкой панорамой. Яркие кольца газового гиганта уходили за пределы поля зрения сияющим мостом к семейству лун, все в первой четверти. Ким снова посмотрела на фреску Кейна крупным планом. Не было доказательств, что именно этот мир держит на ладони Эмили, но Ким была готова ручаться головой.

В системе было еще два солнца; одно слишком далеко, чтобы его заметить, второе настолько яркое, что можно было читать при его свете. Ближайшее находилось примерно в 1300 АЕ от Алнитака. Оно тоже было слишком ярким, но куда как слабее своего спутника.

– Считается, что у двойной звезды не может быть планетной системы, – сказала Ким. – Сейчас мы знаем, что это не так, но эти планеты сильно мотает, а некоторые вообще выбрасывает за пределы системы. Особенно если оба компонента системы достаточно массивны и не очень далеко друг от друга. – Ким опустилась в кресло и уставилась на кольца и луны. – Эта тоже долго на орбите не останется. Когда ее отсюда выдернет – это только вопрос времени.

Диск планеты был окрашен в цвета осени. Шторм казался темным пятном, круглым участком ночи.

– Примерно полтора Юпитера, – оценил Солли, пользуясь привычной единицей для газовых гигантов. – Начинаю понимать, почему они решили здесь остановиться на ремонт.

– Зрелищно, – сказала Ким. – Я смотрела записи о прежних полетах Трипли. Он здесь бывал. Хотел видеть Лошадиную Голову.

Солли долгую минуту глядел на планету среди звездных облаков, потом повернулся к Ким.

– Что будем делать сначала?

Хороший вопрос.

– Выйдем на орбиту. А потом будем ждать.

– Ким, – сказал Солли. – Мы сами критиковали Трипли за неготовность выполнять сценарий контакта. А мы готовы? Вдруг что-нибудь случится?

Ким перешла в профессиональный режим:

– Ответственно вас заверяю, что ничего не случится.

Они оба рассмеялись. На самом деле Ким подготовила программу передачи визуалов на случай контакта. Там были изображения «Доблестного» и «Охотника», ее и Солли, интерьеров «Хаммерсмита». Изображения лесов и океанов Гринуэя, отдыхающих на берегу людей. Анатомический атлас человека и несколько десятков растений и животных. И наконец, изображение трех «Доблестных» и трех «Хаммерсмитов» на фоне колец газового гиганта и сам этот гигант, а потом – четыреста линий, разбитых по десять.

– Мы встретимся, когда планета четыреста раз обернется вокруг своей оси.

– Отлично, – сказал Солли.

День газового гиганта имел длительность между семнадцатью и восемнадцатью часами, так что речь шла примерно о годе. Достаточно времени на снаряжение экспедиции, выработку плана и возвращение.

– Ким, как мне запрограммировать локаторы? Что мы конкретно ищем?

– Поставь максимальный охват и диапазон. А ищем мы что угодно, что будет здесь необычного. Обработанный металл, пластик, все, что не камень, не лед и не газ. А также все, что движется само по себе.

Исходное наблюдение сообщало мало подробностей о газовом гиганте. Диаметр по экватору 187 000 километров, полярный диаметр 173 000 километров. Средняя плотность составляет 1,2 от плотности воды, что указывает на большую долю легких элементов, водорода и гелия. Наклон оси 11,1 градуса.

Самым поразительным в этой планете были кольца, расположенные в плоскости экватора. Общий диаметр колец достигал 750 000 километров, и они были разделены на три четкие группы. Внутреннее кольцо доставало почти до облаков. Толщина колец была даже меньше километра, поэтому, когда «Хаммерсмит» находился с ними в одной плоскости, их практически не было видно.

Два спутника по размеру превосходили Гринуэй, а одна небольшая луна и внешние спутники еле достигали километров шести в поперечнике. Их орбиты были почти под прямым углом к экватору.

– Полезно было бы, – сказала Ким, – если бы мы точно знали место события.

– В каком смысле – знали бы?

– Высоту. Орбиту, если возможно.

– Не вижу, как это можно было бы определить, – сказал Солли. – На одном из кадров видны кольца, но планета вообще не видна.

– Но мы знаем точное время события, – возразила Ким. – С точностью до минуты. – Контакт произошел 17 февраля в 11:42 по бортовому времени. – У нас есть снимок колец в этот момент и звездный фон.

– Звезды выглядят одинаково из любой точки системы, – заметил Солли.

– Звезды — да, – согласилась Ким.

Но не луны. А наверняка на снимке есть хоть одна луна.

Их было две. Они снова прогнали запись. «Охотник» плыл на фоне ночного неба, открывался люк трюма и зажигался свет, выплескиваясь в пустоту. Ким подумала, каким теплым и гостеприимным кажется трюм, особенно когда Йоши на экране улыбается и приглашает зайти. В этом было что-то почти откровенно сексуальное, и невольно подумалось, как это должны были воспринять инопланетяне.