Крышка багажника взлетела вверх. Два незнакомых лица смотрели на нее, четыре руки схватили ее и вытащили из багажника. Они поставили ее на ноги и отпустили, но колени у нее подкосились и она упала в снег. Это очень позабавило их, и они несколько минут стояли и хохотали, а потом снова поставили ее на ноги.

Она посмотрела вокруг. Они находились посреди большой поляны, окруженной высокими елями и соснами. Там стояло шале в виде буквы «А», с остроугольной крышей и какой-то надворной постройкой, возле которой были запаркованы два джипа с четырехколесным приводом. Шел сильный снег. Саре, которая все еще была под вуалью, казалось, что с неба сыплется зола.

Появился Мухаммад и что-то буркнул по-арабски двум державшим ее мужчинам. Они шагнули было в направлении шале, считая, что Сара пойдет с ними, но ноги у нее заледенели и отказывались слушаться. Она пыталась сказать им, что до смерти замерзла, но не смогла и слова произнести. В одном отношении холод был благом: она не чувствовала боли от ударов по лицу и в живот.

Они взяли ее за руки, подхватили за талию и потащили. Ноги ее волочились по снегу и скоро стали гореть от холода. Она пыталась вспомнить, какие утром надела туфли. Сандалии без каблуков, внезапно вспомнила она, – те, что купила ей Надя в Густавии для костюма, в котором она была в «Ле Тету».

Они обошли шале сзади. Здесь деревья подступали совсем близко к дому – они находились не более чем в тридцати ярдах от него – и на часах стоял единственный замерзший страж, куря сигарету и топая ногами от холода. С крыши свисали сосульки, а на земле возле нее стояла поленница. Сару протащили в дверь и затем спустили по цементной лестнице вниз. Сара была все еще не в состоянии идти, и ее замерзшие ноги бились о каждую ступеньку. Она стала вскрикивать от боли – это были робкие дрожащие вопли, на которые ее мучители не обращали внимания.

Они подошли к другой двери, запертой на замок. Один из стражей открыл замок, затем дверь, затем включил свет. Первым вошел в помещение Мухаммад. За ним стражи втащили Сару.

Маленькая квадратная комната – не больше десяти футов с каждой стороны. Фарфорово-белые стены. Фотографии. Арабы в Абу-Граибе. Арабы в клетках в заливе Гуантанамо. Террорист-мусульманин в колпаке держит отрезанную голову заложника-американца. В центре комнаты металлический стол, привинченный к полу. В середине стола – железная петля. На петле – пара наручников. Сара вскрикнула и начала отбиваться. Конечно, это было бесполезно. Один из стражей прижал ее руки к столу, а другой надел на нее наручники. Под ноги ей поставили стул. Две руки заставили ее сесть. Мухаммад сорвал с нее вуаль и дважды ударил по лицу.

– Ты готова говорить?

– Да.

– Не будешь больше врать?

Она отрицательно покачала головой.

– Скажи, Сара: «Никакой больше лжи».

– Никакой… больше… лжи.

– Ты расскажешь мне все, что знаешь?

– Все…

– Тебе холодно?

– Я замерзла.

– Не хотела бы выпить чего-нибудь теплого?

Она кивнула.

– Чаю? Ты пьешь чай, Сара?

Снова кивок.

– С чем ты пьешь чай, Сара?

– Вы же это… несерьезно?

– С чем ты пьешь чай?

– С цианидом.

Он безрадостно усмехнулся:

– Тебе крупно повезло. Попьем чаю, потом поговорим.

Все трое вышли из комнаты. Мухаммад закрыл за ними дверь, а Сара свесила голову над столом и закрыла глаза. Перед ее мысленным взором возникла картина – часы, отсчитывающие минуты до ее казни. Мухаммад подал ей чай. Сара открыла крышку на воображаемых часах и перевела стрелки на пять минут назад.

Чай был подан по-арабски – в маленьких стаканчиках. Руки у Сары были по-прежнему скованы, поэтому ей пришлось нагнуть голову к столу и громко хлебать чай, что вызвало отвращение у смотревшего на нее Мухаммада. Он не притрагивался к своему чаю. Стаканчик стоял между его раскрытым блокнотом и заряженным пистолетом.

– Вы не можете покончить со мной так, что никто этого не заметит, – сказала она.

Он поднял на нее глаза и несколько раз быстро моргнул. Сара, избавившись от абайи, рассматривала его при ярком свете в комнате, отведенной для допросов. Верхушка его костлявой головы была лысая, остатки волос и борода ровно подстрижены. Его черные глаза частично скрывались за профессорскими очками, в которых сверкал отраженный свет всякий раз, как он поднимал глаза от блокнота. Лицо его было на удивление открытым и странно вдумчивым для человека, ведущего допрос, – оно выглядело даже слегка приятным, когда он не кричал на нее или не замахивался, чтобы ударить. Порой Саре казалось, что перед ней ретивый молодой журналист, задающий вопросы политику, выступающему с эстрады.

– Все в Лондоне знают, что я поехала с Зизи на Карибские острова, – сказала она. – Я провела почти две недели на «Александре». Меня видели с ним в ресторанах на Сен-Баре. Я ездила на пляж с Надей. Существует запись о том, что я вылетела с Сен-Мартена, и запись моего прилета в Цюрих. Вы не можете покончить со мной в Швейцарии. Вам это даром не пройдет.

– Но все обстояло иначе, – сказал Мухаммад. – Видите ли, вскоре после вашего прибытия сегодня вечером вы зарегистрировались в «Долдер гранд-отеле». Портье внимательно изучил ваш паспорт, как это принято здесь, в Швейцарии, и передал информацию швейцарской полиции, как это тоже принято. Через несколько часов вы проснетесь и, выпив кофе в своем номере, пойдете в гимнастический зал при гостинице поупражняться. Затем вы примете душ и оденетесь для предстоящей встречи. В девять сорок пять вас будет ждать машина, которая отвезет вас в резиденцию герра Кларсфельда на Цюрихберг.

Там вас увидят несколько человек из домашней прислуги герра Кларсфельда. Посмотрев картину Монэ, вы позвоните господину аль-Бакари на Карибские острова и сообщите, что вы не можете договориться о цене. Вы вернетесь в «Долдер гранд-отель», сдадите свой номер и поедете в аэропорт Клотен, где сядете на рейсовый самолет в Лондон. Вы проведете два дня в своей квартире в Челси и за это время сделаете несколько звонков по своему телефону и несколько покупок на свои кредитные карточки. А потом, к сожалению, необъяснимо исчезнете.

– Кто она?

– Достаточно сказать, что она слегка похожа на вас – во всяком случае, настолько, что может путешествовать по вашему паспорту и входить и выходить из вашей квартиры, не вызывая подозрения у соседей. У нас, Сара, есть в Европе помощники – помощники с белыми лицами.

– Полиция все равно станет преследовать Зизи.

– Никто не станет преследовать Зизи аль-Бакари. У полиции, конечно, появятся вопросы, и на них в должное время дадут ответы юристы господина аль-Бакари. В этом деле разберутся спокойно и чрезвычайно осмотрительно. Это одно из преимуществ саудовцев. Мы действительно находимся вне закона. Но вернемся к нашим делам. – Он опустил глаза и нетерпеливо постучал ручкой по пустой странице блокнота. – Вы станете теперь отвечать на мои вопросы, Сара?