Белрен.

Ронак передает чашу Эверту.

– Кровь к крови, вы соединяете свою жизнь с жизнью своей пары. Вы добровольно отдаете свою власть, свою силу и свою преданность.

Эверт пьет, наблюдая за мной. От силы его взгляда у меня на щеках разгорается румянец. Как только он делает глоток, он передает чашу Силреду.

– Этой церемонией вы клянетесь почитать свою пару. Этим обещанием вы будете беречь и защищать свою стаю всю свою жизнь. Жидкостью в чаше и подтверждением связи, да будет всем известно, что вы поклялись быть вместе до последнего вздоха.

Силред отпивает и передает чашу мне. Я вижу, что в чаше осталось лишь небольшое количество жидкости, окрашенной красным как наша кровь.

– Да будет крепкой ваша супружеская связь. Пусть боги улыбнутся вашему союзу. Жидкостью в чаше образуются ваши узы.

Закончив читать, Белрен поднимает глаза, и я выпиваю последний глоток. Я собираю все до каждой капли и проглатываю.

Ронак берет чашку из моих рук.

– Дело сделано, – говорит он хриплым голосом.

Как только жидкость попадает в тело, я чувствую прилив крови и… покалывание. Что, черт возьми, было в этом напитке?

– А теперь мне пора, – весело говорит Белрен, используя магию, чтобы вернуть пергамент Силреду. – Эмили, не хочешь проводить меня?

– К-конечно, – говорю я, мой голос дрожит и звучит странно.

Я веду его к двери, останавливаясь у ступеней. Я заправляю прядь волос за ухо.

– Я рад, что краска смылась, – говорит он. – Тот цвет был слишком…

– Розовый?

– Именно. Мне больше по душе твои настоящие волосы.

Я нервно шаркаю.

– Эм, спасибо, что пришел сюда и все мне рассказал. Хотя меня ужасно злит и расстраивает то, что происходит, я должна была знать. Я несу ответственность за эти события, в конце концов.

Белрен засовывает руки в карманы.

– Я рассказал тебе не для того, чтобы расстроить. Я сказал тебе, потому что, будь я на твоем месте, то хотел бы знать.

– Да, я понимаю.

За нашими спинами слышна возня, и мы оборачиваемся на звуки, доносящиеся из гостиной. Мои парни… выдергивают подушки из диванов и складывают их в одном углу комнаты.

Эверт с полными руками выходит из спальни и сбрасывает одеяла в кучу, а Ронак и Силред снимают шторы, закрывающие окна.

Я хмурюсь, наблюдая за ними.

– Ммм… Что они делают?

Белрен приподнимает уголок рта.

– Думаю, они строят для тебя нору на время гона.

Я поворачиваюсь к нему.

– Повтори, что?

– Я слышал, что брачный напиток генфинов запускает природные импульсы. Некоторое время ими будут управлять чистые инстинкты. Часть этих инстинктов побуждает их создать безопасную и удобную нору.

– О.

Его ухмылка ширится.

– Благодаря этому напитку, у вас у всех скоро начнется гон. Они принесут тебя в нору, как только их звери посчитают ее достойной. И судя по всему, к этому вопросу они относятся очень серьезно.

Я вновь смотрю в угол. Похоже, парни тащат туда все подушки и одеяла, которые могут найти в доме. О, там даже их одежда. Эверт принимается сворачивать одеяла так, чтобы «нора» стала напоминать огромный, пушистый и мягкий, разноцветный ком.

– Ну, думаю… действительно выглядит удобно.

Белрен хихикает.

– Я рад, что ты так считаешь, потому что меньше чем через неделю они тебя оттуда не выпустят.

– Что? – пищу я.

Он подмигивает мне и поворачивается, чтобы уйти.

– Развлекайся, – говорит Белрен через плечо и выходит за дверь. Используя магию, он закрывает и запирает ее за собой.

Я стою столбом.

– Подождите, что?

В следующее мгновение кто-то подходит ко мне сзади и перекидывает через плечо. Я пищу от удивления, руки трясутся, пока я бесцельно хватаю руками воздух.

– Что вы делаете?

Мне никто не отвечает. Меня несут через всю комнату и, прежде чем я успеваю посмотреть, кто это, швыряют в «норку для гона».

Вместо того, чтобы приземлиться на твердый деревянный пол, я отскакиваю от всех этих подушек и одеял, как от надувного матраса.

– Уф.

Эверт, Ронак и Силред забираются следом. Развесив занавески на стульях, они сделали норке стены наподобие детского форта. От этого внутри уютно и безопасно.

Вдруг я понимаю, что окружена со всех сторон генфинами.

Покалывание, которое я почувствовала после выпитой жидкости, увеличилось в сотни раз. Вместо едва уловимого ощущения вначале теперь мое тело пронизано электричеством, которое танцует на каждом сантиметре кожи. Оно одновременно горячее и холодное, и я чувствую себя… готовой. Мое нутро пульсирует.

– О, боги, кажется, у меня начинается жар.

Генфины выжидающе смотрят на меня, и, боги, они так близко. Никакого личного пространства. Я вижу, как их глаза становятся по-звериному золотыми и блестят, как у котов. Хвосты дергаются туда-сюда, и я слышу сильное мурлыканье.

Я прочищаю горло, потому что все это пугает меня. Я словно в лапах трех очень сильных хищников. Хотя мурлычут они приятно. Этот звук расслабляет меня и беспокойство уходит.

– Мм… норка для гона очень хорошая, – я благодарно похлопываю руками по куче подушек. – Она такая мягкая. Пушистая… своей пушистостью. Вам, парни, нужно было пройти курс по созданию нор или что-то в этом роде? Потому что получилось прекрасно. Правда. Вы должны гордиться. Я должна что-то сделать? Я чувствую, что должна что-то сделать. Кожу покалывает, и мне жарко. Здесь жарко?

Я начинаю обмахивать руками разгоряченное лицо.

Парни продолжают смотреть на меня, ничего не говоря, но теперь они меня еще и гладят. Ласкают. Перебирают волосы. Потом за дело берутся их хвосты. Пробегают по коже, обвивают конечности. Так много прикосновений. Я не могу сосредоточиться, и мое дыхание становится неровным.

Температура тела, должно быть, еще повышается. Наверное, не зря говорят, что гон сопровождается жаром. И все равно их напряженные, звериные глаза не отрываются от меня.

Естественно, я продолжаю лепетать.

– У вас бы сейчас выросли крылья, будь я генфинкой, а? Крылья. Растить крылья – это, наверное, больно. Есть ли что-нибудь еще, что мне следует знать? – спрашиваю я, закрывая глаза от ласк и мурлыканья. – Вы же не собираетесь отрастить крылья и вить гнезда, верно? Или откладывать яйца? Подождите. Это касается женщин. – Мои глаза распахиваются. – О, боги, я же не буду откладывать яйца, да? То есть, я не генфинка, но вы-то генфины, – напоминаю я, потому что чувствую, что это нужно озвучить.

Я пытаюсь привлечь их внимание, но они продолжают лишь гладить меня, и становится ясно, что их звериные сущности больше меня не слушают.

Зрачки парней расширены, дыхание учащено, и я замечаю твердые очертания эрекции под штанами.

– Я хочу официально заявить, что не согласна откладывать яйца. Или