«Медиа-Парк» на северной окраине района Нойштадт был относительно новым элементом ландшафта Кёльна.

— «Кёльнская башня» открылась примерно четыре года назад. Там еще полно незанятых офисных помещений, — объяснял Шольц, пока они колесили по окрестным улицам в поисках места для парковки. В конце концов они заехали на подземную автостоянку и направились под моросящим дождем к сверкающей стеклом и сталью «Кёльнской башне». Офис «Интерсперс медиа» располагался на пятом этаже.

Там не было никакой приемной, а большинству сотрудников, сидевших за компьютерами или перемешавшихся по огромному общему залу, было не больше тридцати лет. Все одеты в толстовки, майки и джинсы. В подобных местах Фабель всегда чувствовал себя пришельцем из другого времени. Хотя он и считал себя приверженцем либеральных взглядов, но в похожих ситуациях в нем пробуждался реакционер-консерватор. Подобно лютеранину с Севера, он считал, что люди должны ходить на работу в приличном виде, что мужчины, носящие серьги, могут быть только пиратами, что татуировки и женщины несовместимы.

— Крутое место… — заметил Шольц, явно не разделяя подобного консерватизма. К ним направилась весьма полная молодая женщина. Несмотря на тучность, она была одета в джинсы и топик, из-под которого свисали складки жира. Само собой, у нее был пирсинг — кольцо, продетое сквозь ноздрю.

— Я могу вам помочь? — спросила она, явно давая понять, что как раз помощь в ее планы не входила. Шольц показал ей полицейское удостоверение, и она нахмурилась еще больше.

— Нам нужен Дэвид Литтгер.

— Тогда вам придется подождать. У него совещание.

Шольц снисходительно улыбнулся, как будто она была ребенком, сказавшим очевидную глупость.

— Нет-нет… дело в том, что нам не придется ждать. Мы расследуем убийство, поэтому приведите его прямо сейчас, или мы сами пройдем на совещание. Я ясно выразился?

Молодая женщина возмущенно фыркнула и резко повернулась, показав им необъятные размеры своей фигуры сзади.

— Ей следует поучиться вежливости, — заметил Шольц. — Одному черту известно, что сделал бы наш парень при виде такой задницы. Он бы точно ловил кайф не меньше чем полгода.

Фабель невольно рассмеялся. Девушка через минуту вернулась и, поджав губы, провела их в помещение для совещаний, находящееся в центре зала за стеклянными перегородками. Из мебели там был только большой стол для переговоров и установленный на нем удивительно тонкий экран, рядом с которым лежала беспроводная клавиатура и мышь. Увидев вошедших Шольца и Фабеля, трое типичных с виду компьютерщиков поднялись и покинули конференц-зал, а Шольц повернулся к оставшемуся мужчине.

— Вы Дэвид Литтгер? — поинтересовался он и, не дожидаясь приглашения, сел. Фабель остался стоять у двери. Литтгер кивнул, с нескрываемым подозрением разглядывая полицейских. Ему было чуть больше тридцати, светло-соломенные волосы коротко подстрижены, а слабый подбородок скрывала щетина. — Я комиссар Шольц, а это обер-комиссар Фабель. Мы приехали поговорить об одном сайте, обслуживаемом вами. Кстати, вы же сделали и дизайн.

— Боюсь, что не смогу предоставить такую информацию. «Интерсперс медиа» связана очень жесткими рамками коммерческой конфиденциальности…

— Послушай, придурок, — сказал Шольц с приятной улыбкой, будто вел светскую беседу. — Я не собираюсь с тобой препираться. Мы расследуем убийства, и у меня в кармане лежит прокурорский ордер. Если ты вынудишь меня его предъявить, то мы тут же закрываем эту лавочку и распускаем сотрудников по домам, опечатываем все файлы и останавливаем работу, пока не найдем то, что ищем. Это не нужно ни тебе, ни мне, потому что мои поиски извращенцев, связанных с этим сайтом, могут затянуться. Кроме того, нежелание сотрудничать будет расценено мной как проявление твоей возможной личной причастности к его содержанию и, не исключено, соучастию в убийствах. В таком случае нам предстоит провести очень много времени в обществе друг друга в ближайшие двадцать четыре часа. И происходить это будет не здесь, а в полицейском участке.

— Как называется сайт? — невозмутимо поинтересовался Литтгер. Если Шольцу и удалось произвести желаемое впечатление, то Литтгер это умело скрывал. Шольц передал ему листок бумаги.

— Они называют себя «Антропофаги», — пояснил Шольц и сверился с записями. — Как они сами себя позиционируют, это «место встречи в режиме реального времени отдельных граждан и групп, заинтересованных в обмене информации по разжевыванию человеческой плоти и каннибализму». Другими словами, «Объединенные умалишенные». А твоя крутая компьютерная контора размещает это дерьмо в сети и делает дизайн сайта.

Литтгер продолжал сохранять невозмутимость.

— Я помню его. Мы разместили его на своем сервере полгода назад. Мы не обслуживаем его. Сделали только дизайн сайта и шаблон для обновления и загрузки данных. Что же касается содержания, то никакой ответственности мы за него не несем. Мы просто предоставляем доступ к сайту. А это ничем не регулируется. Интернет — это как Дикий Запад. Полная анархия. Мы не можем проверять каждый сайт, находящийся на нашем ведущем узле.

— А если кто-то разместит фотографии, на которых насилуют детей? — спросил Фабель.

— Такого рода информация недопустима, — заверил Литтгер. — Но прежде чем закрыть доступ и обратиться в полицию, нам надо располагать фактами. — Он вздохнул. — Послушайте, я дам вам имя и адрес, но вы должны показать мне соответствующие бумаги. Без официального предписания раскрыть информацию я не имею права — клиенты просто сживут меня со свету. Я готов сотрудничать, но не хочу, чтобы с моим бизнесом случилось все то, о чем вы говорили раньше. Я дам вам все сведения, имеющиеся в моем распоряжении. Но мне нужен документ, предписывающий это.

— А вот с этим не так все просто, герр Литтгер. — На лице Шольца появилось выражение, что он бы рад помочь, но… — Дело в том, что если я буду действовать по официальным каналам, а вы проболтаетесь клиентам, или, к примеру, в прессу просочится какой-то намек, что ваша фирма попала в поле зрения следствия, то одному Богу известно, кто еще может об этом узнать. Мы же просто скорее всего не успеем подготовиться. Я готов вам дать честное слово, что никто не узнает источника нашей информации.

— Знаете что, герр Шольц? — сказал Литтгер. — Я думаю, что у вас нет ордера.

Улыбка сползла с лица Шольца, и он помрачнел.

— Хотите меня испытать?

— Об этом никто не узнает?

— Если, конечно, ваша веселая толстушка или кто другой из служащих не проболтается. Но им совершенно не обязательно знать, о чем именно мы беседовали.

Литтгер наклонился над столом и что-то набрал на беспроводной клавиатуре.

— Пожалуйста! — объявил он. — Его имя Петер Шнаус. Вот его адрес. Это в Бушбеле, который находится неподалеку от Фрехена.

— Хорошо, — вмешался Фабель. — Думаю, мы нанесем герру Шнаусу визит. Мы можем рассчитывать на ваше благоразумие? Я бы очень не хотел, чтобы герр Шнаус узнал о предстоящей встрече заранее. А пока, не могли бы вы войти на этот сайт? Я бы хотел задать вам пару вопросов.