– Мы попытаемся пробиться, – пробормотал Колдун, но в его взгляде уже явственно проступила доселе скрываемая ненависть.

– Да, но прежде – убив поверивших тебе. Твоему никчемному слову, зорз Лживым устам всегда сопутствуют злой умысел и предательская рука.

– Кто ты? – вновь злобно повторил Колдун. – И чего ты хочешь, если отказываешься даже от уплаты долгов Высокой Магией?

– Справедливости, – просто сказал Рагнар. – И мести. Ты правильно подметил – я – с Севера. А там не прощают, когда нападают подло, из засады, под покровом ночи. И смазывают ядом не только лживые уста, но и священное для любого истинного воина оружие.

– Ты оборотень! – завизжал Колдун. – Мерзкий оборотень Камерон! Бейте его!

Последний призыв Колдуна был обращен к лучникам. Зорз бросился на землю, и охотники-саамы разом натянули тетивы. Рагнар выхватил меч, обороняясь, а к нему уже бежал со всех ног Травник.

Такого Март еще ни разу не видел в жизни. Просвистели стрелы, и Рагнар в ту же секунду превратился в бешено крутящийся вихрь, ощетинившийся сотней, тысячей сверкающих клинков.

Две стрелы, пущенных первыми, Рагнар отбил играючи. Третья была направлена очень сильной и более меткой рукой, но Рагнар успел среагировать и отбил эфесом острие, направленное ему прямо в грудь. Одновременно он сделал несколько быстрых, но в то же время очень осторожных шагов назад, опасаясь сугроба или ямы за спиной. Еще одна стрела вонзилась в снег, где только что стоял Рагнар, уже на излете. Другая прянула в небо, а следующая едва не пронзила распластавшегося на снегу Колдуна. Тот немедленно вскочил, и ему в руки сам собой прыгнул из ножен меч. Рагнар усмехнулся: лучники остановились, боясь попасть в спину своему колдуну, который за это, наверное, вечно мучил бы их в Мире теней самыми страшными пытками. Но на помощь Колдуну уже бежали мечники-чудины, и бой возобновился вновь.

Однако численный перевес врагов был настолько велик, что друиды были вынуждены отступать, все дальше углубляясь в лес. А огонь неуклонно шел за ними следом. И Рагнар, и Травник, и тем более Март уже не избежали ран и глубоких царапин, хотя ни одна пока не была достаточно серьезной. Но самое неприятное было в том, что после двух или трех вылазок воинам Севера удалось разделить друидов. Травника с Мартом и Эгле оттеснили далеко влево, а Рагнар с трудом сдерживал атаки нескольких воинов, прикрывая собой Руту, замирающую от страха всякий раз, как только Рагнар скрещивал меч с очередным противником. Долго бы он не устоял, но в левой руке Рагнара был нож, взятый у Руты, которым он пока более-менее успешно отражал боковые атаки. Еще на опушке Рагнар успел перекинуться с Травником парой слов на случай того, где им встречаться, если они потеряют друг друга в пылу боя или во время пожара. И сейчас Рагнар, не сводивший глаз с маленького стрелка-саама и косясь на подбирающегося к нему сбоку плотного и коренастого чудинского мечника, тем не менее, видел разгорающийся перед ними пожар. Огненная стена мало-помалу отделяла их с Рутой от дерущихся вдалеке друидов все больше.

А то, что друиды продолжали сражаться, было слышно даже из-за стены сплошного огня, что жадно лизал все новые и новые стволы и верхушки мачтовых сосен, которыми так обильны здешние литвинские леса. Сквозь гудящее пламя и треск пылающих ветвей нет-нет, да и доносились злобные крики нападавших, вопли раненых, проклятия и возгласы на знакомых Рагнару северных языках. Иногда слышались и глухие тяжелые удары, но давала ли это о себе знать магия Эгле, волшба Колдуна, или просто падали наземь сгоревшие деревья – точно определить было невозможно, да и некогда. В скором времени Рагнара с Рутой оттеснили так далеко, что друидов они больше уже не слышали.

Теперь их враг сменил тактику. Мечники теперь не нападали в открытую, но стали пытаться обойти Рагнара с флангов. Они уже почувствовали силу меча противника и опыт сжимавшей его руки, и теперь норовили окружить своего опасного недруга. Рагнар с Рутой вынуждены были отходить все дальше, в поисках открытой поляны или лесной прогалины, но кругом тянулась бесконечная чаща, в которой легко можно было спрятаться лучнику, и это беспокоило Рагнара с каждой минутой все сильнее. Их отступление теперь уже больше походило на бегство, но он не мог рисковать девушкой, да и свою вновь обретенную жизнь Рагнар сейчас ценил настолько, чтобы не подставить шкуру меткой стреле, внезапно вылетевшей из тьмы. Чудинские мечники уже давно приотстали, во всяком случае, Рагнар не видел их в темной чаще. А вот саамский охотник не отставал и постоянно подстерегал их, буквально просачиваясь сквозь бурелом, неожиданно появляясь из-за куста или выцеливая Рагнара из-под поваленного дерева.

«Да он просто сущий дьявол!», – в сердцах подумал Рагнар, когда стрела с темным древком, совершенно невидимая в ночи, вонзилась в ствол чуть повыше его макушки. «И подбирается ровно лесной кот – бесшумно, ловко, коварно, так что и не знаешь, откуда вылезет в следующую минуту. Одно слово – великий охотник. Тут мне, пожалуй, не сносить головы». Несколько раз Рагнар затаивался, прятал Руту, а затем ужом проползал бурелом, надеясь выйти охотнику в тыл. Но в лучшем случае он возвращался обратно к девушке не солоно хлебавши, а однажды нарвался на чудина, который едва не разрубил ему бок, неожиданно появившись из-за дерева как тень. Рагнара спасли только могучий ствол лесного патриарха и собственная реакция, которая в ночной темени могла и подвести. И двое гонимых – пожилой мужчина и молодая девушка – все дальше углублялись в лес.

В какой-то миг он решил остаться здесь, а девушку отправить одну. Она, похоже, была уроженкой здешних мест, размышлял Рагнар, значит, должна суметь выбраться из этого леса. Мне же придется сдерживать этих дьяволов как можно дольше, а если повезет, попытаться перебить их по одному.

И он, осторожно оглядев ближние деревья, быстро обернулся и тихо присвистнул, подзывая Руту, которая пряталась в соседних кустах, молча глотая слезы и дрожа от страха. Охотник-саам, поднявшись с земли как тень, тут же повел луком, выцеливая лесного дьявола-друида, как их называли выходцы из озерной страны. И ему на этот раз повезло: он отыскал между ветвей просвет, в который саам увидел своими кошачьими глазами незащищенную шею упрямой жертвы. Лишь бы только чудь белоглазая не вылезла из лесу раньше сроку, подумал охотник, натягивая по своему обыкновению в полсилы тетиву, как вдруг на него что-то упало с дерева.

Рагнар вздрогнул, когда поблизости, страшно близко от них завопил перепуганный человек. Потеряв всякую бдительность, охотник вывалился из-за дерева, отчаянно силясь сбросить с плеч большую темно-коричневую птицу, которая яростно била его крыльями и терзала руки сильным клювом. «Снегур…», – прошептал Рагнар, завидев, как отважно сражается с охотником клест. В три прыжка он достиг охотника, который даже не успел приготовиться к отпору, и, нырнув вниз, подрубил озерному человеку колени. Саам громко заверещал как раненый заяц и рухнул наземь. Клест тут же взлетел с его головы и, царственно махая крыльями, плавно опустился Рагнару на плечо. Вид у птицы был горделивый, словно клест подмигивал человеку: вот, мол, я каков, полюбуйся!

– Здравствуй, – нежно сказал Рагнар птице. – Вот ты каков, брат!