Клест взъерошил перья и что-то хрипло каркнул Рагнару. Тот нахмурился.

– Вот что? У тебя послание? Разговор? А много ли Камерон отпустил тебе времени?

Короткий карк был ему ответом. Рагнар понимающе покачал головой, взял птицу в руки и быстро скользнул с ней под защиту деревьев. Там его ждала встревоженная Рута.

«Свершается то, что должно. Все заплатили по своим счетам, хотя для некоторых эта плата оказалась непосильной. Ты все еще уверен, что поступаешь правильно?»

Голос Камерона звучал в голове Рагнара тихо, приглушенно; казалось, что они тихо беседуют за столом в ватной тишине ночного дома, в котором только что случилась большая беда. И еще Рагнару казалось, что он все время слышит шум дождя, неуместного в этом зимнем лесу под морозным небом, в котором поблескивали одинокие крупинки звезд.

– Думаю, да, – прошептал Рагнар. Пораженная Рута со страхом смотрела, как этот большой и сильный мужчина, который уже несколько раз спас ее от верной смерти, о чем-то беседует с дикой бессловесной птицей. Именно беседует – то, что говорил Рагнар, казалось ответами или вопросами, которые были обращены к его странному пернатому собеседнику. – Я не хочу, чтобы он выбрал эту дорогу. Потому что если он все-таки узнает, непременно будет искать со мной встреч. И я не смогу… не сумею удержать себя, чтобы не передать ему данное тобой, учитель. Так же как и ты в свое время не сумел удержать в узде собственное сердце…

«Тогда пусть решает судьба. Не жди его. Я встречусь с ним сам. В конце концов, пора бы уже и мне с ним познакомиться».

Рагнар улыбнулся. В этом был весь Камерон: суровый и добрый, невозмутимый и умеющий шутить, совершенно не придавая этому значения.

«Возвращаться тебе не стоит. Там уже все кончено. У друидов – тоже. Идите с девушкой в Аукмер, в твой бывший дом. Но помни: ты не должен опередить его. Ни в коем случае. Это теперь его дверь и его ключ. Ключ сам решит, не сомневайся».

– Может быть, – покачал головой Рагнар. – Может быть…

«Это уже не в твоей власти, Рагнар. И не в моей. Я лишь направляю руку провидения. Как видишь, несусветная гордыня никогда не покинет меня».

Рагнар улыбнулся еще раз. И промолчал.

«Он будет там на исходе завтрашнего дня. Вернее, уже сегодняшнего», – поправился невидимый дух. «Остановитесь на постоялом дворе. Объяснишь девице утром, где будет Ян, но лучше будет, если ты проводишь ее к нему сам. Как знать, может, по дороге и передумаешь… Эта ночь решит многое, мой мальчик. А утром она придет к нему, и они обретут друг друга».

«Тем более я буду там лишний», – подумал Рагнар, но вслух не сказал. Хотя с таким же успехом он мог попытаться обмануть всесильное время.

«Отец никогда не лишний для взрослого сына», – возразил Камерон. «Вы нужны друг другу. Очень нужны… Я уважаю твое решение, но прежде чем ты захочешь уйти из его жизни навсегда, подумай еще раз. Да, и последнее, ученик…

– Я слушаю тебя, учитель, – Рагнар почтительно склонил голову перед клестом, и Рута удивленно вытаращила на него глаза.

«Что бы ты ни решил, не забудь все же хорошенько умыть лицо. Негоже являться пред своим родным сыном таким чумазым! Даже – спустя без малого двадцать лет…»

В третий раз улыбнулся Рагнар и покачал головой.

– В том нет нужды. Думаю, я уже все обдумал. Поверь, Камерон, у меня было для этого много времени. Но все равно… Спасибо… отец!

Клест встрепенулся, словно в нем неожиданно вновь проснулась птичья сущность, а человеческая канула безвозвратно. Он громко каркнул, высоко подпрыгнул с руки Рагнара и взмыл в небо, поднимаясь все выше и выше над верхушками сосен, никому не видимый в ночи кроме тех глаз, которым для этого вовсе не нужен свет.

– Кто это был? – пролепетала Рута. Она уже поняла, что Рагнар только что говорил с кем-то, по всей видимости, проникшим в тело лесной птицы, но как это могло быть, девушка, далекая от всяких магических фокусов, и представить себе не могла. – Это друг или… нет?

– Друг, – кивнул Рагнар. – И даже больше.

Он задумчиво посмотрел на Руту, и та беспричинно съежилась под его строгим, как ей показалось, взглядом. Рагнар усмехнулся и погладил девушку по волосам.

– Ну, что, дочка, пора? Нас ждет еще немало дел.

И он скользнул взглядом по сплошной стене деревьев, одновременно призрачных и уже почти проснувшихся на фоне резко посветлевшего неба. Там могли скрываться враги, которых он никогда не боялся. Но в его душе теперь не было страха и перед собой. Та вязкая и обессиливающая неопределенность, что прежде страшила Рагнара превыше всего, теперь уступила место спокойствию принятого решения.

Рута доверчиво, хотя и все еще робко, глянула на него снизу вверх. Он улыбнулся.

– Мы идем к нему, девочка. И он уже встал на эту дорогу. Значит, встретимся.

«Но только ты – не я», – подумал Рагнар, но вслух, понятное дело, Руте этого не сказал.

Они бросили прощальный взгляд на разом притихший лес, в котором вместе прожили эту страшную ночь, повернулись к нему спиной и зашагали рядом. Если их сейчас и видели чьи-то недобрые глаза, то, наверное, убоялись бы преследовать. Хотя в жизни каждого человека бывают минуты, когда стоит повернуться к смерти спиной, чтобы она хоть раз устыдилась собственного коварства.

Рута и Рагнар вышли из леса. Перед ними лежало брошенное поле, кое-где из снега торчали крепкие сухие стебельки. А за ним снова темнел лес. Они переглянулись, улыбнулись друг другу и пошли через поле. Удивительно, но снег лежал плотно, и они почти не проваливались, поддерживая друг друга и подшучивая над собственной неуклюжестью. Небо все больше светлело, и так же светлели трудные мысли мужчины и легкие мысли девушки. Впереди их ждал Аукмер.

Тень Рагнара растаяла так быстро, что Ян даже не успел этого заметить. Колдун по-прежнему стоял возле костра и пристально смотрел на Коростеля. Он только что увидел в нем как неожиданного союзника, так и досадную помеху. Пройди Сигурд весь обряд, и он втянулся бы в собственную волшбу настолько, что вряд ли бы заметил неприметное движение руки, высыпающей в огонь уже почти потухшего костра щепотку рыхлой и жирной массы, более всего смахивающей на обыкновенную сажу. Но стоит лишь крупице этого вещества очутиться в магическом ритуальном огне, породившем и закрепившем заклятье Теней, как пламя вспыхнет вдвое жарче. А маленькая щепоть снадобья способна усилить огонь во сто крат, и из этого колдовского огня Птицелову уже не выбраться. Теперь же заклятье было остановлено, и сделал это жалкий мальчишка, который уже давно всерьез удивлял Колдуна, прежде всего своими магическими способностями, и в не меньшей мере – таким очевидным незнанием собственных сил.

В какой-то миг, когда дудочка зазвучала и стала набирать силу, Колдун подумывал остановить эту непонятную для него, но, очевидно, какую-то очень древнюю и могущественную магию, непостижимым образом появляющуюся в руках мальчишки и тут же исчезающую надолго, если не навсегда. Остановить Коростеля можно было просто – броском ножа или ударом меча. Но тогда оставался Сигурд, а Колдуну весьма улыбалось сгубить своего хозяина чужими руками, сберегая свои, которые в любой миг могут понадобиться для нанесения последнего и решающего удара. И Колдун не тронулся с места, ожидая исхода поединка двух разных магий. Так он стоял у огня, сжимая в руках свой ящичек со снадобьями, пока у него над головой не раскололось небо.