— И как мы это будем делать?

— С помощью формата гламурного журнала, — гордо заявила я.

И взвизгнула — в углу моей комнаты что-то заклубилось. Серый дым превратился в человеческую фигуру.

— Это должно быть что-то исключительно важное, — нахмурился Фредерик.

— Ты же сам приказал сразу сообщать информацию по заговорщикам, — спокойно ответили ему.

— Говори, — сказал император, глядя на невысокую коренастую фигуру, закутанную в серый, оттенка осенних сумерек — плащ. Капюшоном человек тщательно укрывал лицо. Мне показалось, что вместе с ним в покои прокрался туман — стало холодно и сыро…

— Новости, ваше величество, — поклонился глава гильдии убийц.

— Отрадно видеть такую рьяную исполнительность в подданных, — издевательски протянул император Фредерик.

— Я счастлив, ваше величество, что вы не утратили чувство юмора, — ядовито отозвался мужчина.

— Массовые казни всегда стимулируют это чувство, — широко улыбнулся правитель.

— Я рад, что гильдия убийц внесла свою долю в хорошее настроение моего повелителя.

— Мне вот что показалось… — в улыбке императора мелькнуло что-то хищное. — Выданные вами убийцы. Они были настолько старые, настолько почтенные. Все сплошь убеленные сединами. Вы собрали всех, кто собирался на покой — и выдали мне?

— Разве я нарушил приказ?

— Нет. Просто ваша трактовка выполнения моих приказов приводит в восторг.

— Надеюсь, вы позволите гильдии искупить свою вину, — поклонился глава.

— Новости?

— Именно, ваше величество.

— Говори.

— Мы нашли Либревера. Он жив и просто жаждет сотрудничать.

Длинноухое недоразумение запрыгнуло на кровать и рухнуло рядом, подсунув мокрый нос к моей щеке. Повозилось, устраиваясь поудобнее, и шумно вздохнуло, сочувствуя переживаниям и горестям хозяйки всем сердцем. Честным, чистым, преданным собачьим сердцем. Я прониклась. Стало как-то… теплее… Немного грустные, блестящие глаза цвета темного янтаря, лоснящийся золотисто-шоколадный бархат шерсти, толстые лапы… Щенок заметно подрос за последнее время.

— Как-то тебя надо назвать, — пробормотала я, погладив длинные, потешные уши.

Дверь аккуратно отворилась — и Каталина лично вкатила тележку с едой. Мне уже сутки как разрешалось есть бульон. С разного рода перетертыми субстанциями. И действо это обставлялось с такой торжественностью, что организаторы императорских приемов могли просто загнуться от зависти. Если бы, конечно, догадывались о том, что происходит в поместье принца Тигверда.

Ричард так дома больше и не появлялся. Он все вспомнил. Понял, что я его простила. Но не приходил. Мне было больно, грустно и даже немного страшно…

Поэтому мы со щенком тяжело вздохнули и покрепче прижались друг к другу. Все — изменяю! Другой мужчина мне не нужен — этот, между прочим, моложе! И не предаст… А еще красивый — шоколадно-золотистый…

— Миледи Вероника! — Каталина не могла выносить моих страданий, потому что искренне меня любила. Наклонившись поближе, прошипела: — А давайте овсянку подадим? Милорду. Недельку-другую! — получилось кровожадно.

Я рассмеялась. Угроза была страшная — и честно говоря, хозяин поместья это заслужил…

— Не стоит, — ответила я. — Иначе он вообще пропадет в армейских частях, и мы его не увидим. Давайте сменим гнев на милость — и обойдемся сырниками или оладьями. Их принц Тиверд любит меньше, чем блины.

Повар недовольно и выразительно зафыркала, показывая мне, что она думает о моей мягкотелости. Все еще безымянный щенок отвернулся от моей еды. Видимо, показывал, как он относится к диетическому питанию.

— Каталина, надо думать и о других тоже. Всем надо питаться — попросила я. — У нас ведь поместье, полное людей.

— Да, миледи, — с недовольным видом откликнулась Каталина. — Ладно еще гости — ваши и милорда. Так тут еще целый полк разместили. Народа толчется — целая армия!

— Так не в самом же особняке! — возразила я.

— В деревне, — уточнила наша непримиримая повар. И добавила. — Но все равно не порядок.

— Пригласите ко мне дам, — попросила я.

— А вы будете с ними вести светские беседы? — мне достался в высшей степени подозрительный взгляд.

— Именно так. О судьбах империи Тигвердов.

— Миледи, — покачала она головой. — Это дело мужское, вам не положено. И вообще пока еще рано чем-либо заниматься. Вы слабы — вам надо кушать!.

Я рассмеялась:

— Мы-то с вами знаем, что женщины умнее мужчин, правда? — я подмигнула круглолицей кухарке.

— Конечно, миледи! — женщина просто расцвела от подобного замечания, — мне стало смешно, и я продолжила: — А то они, допустим, статьи в прессе полагают за несущественную мелочь. Никто не обращает внимания — а потом выясняется, что газеты — орудие в руках заговорщиков!

— Это все очень важно, миледи — Каталина нахмурилась, наливая суп. А теперь вы должны покушать, а то у вас не хватит сил на все задуманное!

Я поела, и решила, что пора действовать. Осторожно, стараясь не делать резких движений, перебралась в комнату, примыкающую к спальне. На диванчик. Сидеть я долго не могла, а полулежать — очень даже.

Странно было то, что Ирвин, обычно настаивающий на том, что надо подниматься и двигаться — в этот раз себе изменил. Целитель категорически запретил выходить дальше своих покоев. Смущался он при этом страшно, поэтому я сделала вывод, что вряд ли того требовало мое состояние здоровья. Уверена — он выполнял высочайшее поручение.

— Привет, — первая заглянула мама.

— Заходите, — приветственно помахала я рукой. — Разговор есть.

Второй зашла Луиза. Как всегда — элегантная, с безукоризненной прической. Она выглядела так, будто над ее внешним видом порхали с раннего утра стилисты, визажисты, косметологи, массажисты и прочая, и прочая, и прочая…

Надо как-нибудь все-таки спросить, — как ей это удается? А заодно попросить быть моим личным консультантом. Не мешает заняться собой…

— Добрый день, — улыбнулась она. — И меня сюда отправили, Вероника! Под усиленную охрану личного полка принца Тигверда. Посчитали, что на меня, Алана и Дениса тоже могут устроить покушение.

— Денис все-таки стал начальником Уголовной полиции?

— Да, он принял предложение императора.

— А сын?

— В военной академии.

Вот перед Наташей, которая появилась следом, мне было неловко. Но, приглядевшись, я поняла, что выглядит она вполне довольной. Ее положение стало чуть более заметным. Одета она была … по-домашнему. И не по-имперски.