Только когда работы в ее новом жилище завершились, и охранная система заработала, Эмбер наконец вернулась в дом, изменившийся до неузнаваемости. Шесть дней назад.

Девять месяцев новой жизни дома прошли под заботой мастеров-строителей и дизайнеров интерьера, которые частично перестроили и полностью отремонтировали дом под ее вкусы. Все то время, пока другие люди искали для нее будущее жилище, а потом переделывали его, Эмбер была в плавании, хотя она покинула землю не для того, чтобы забыть. Плавая по Средиземному морю, вокруг Вест-Индии, Флорида-Кис и восточного побережья Америки, она желала отстраненности и обрела ее. А потом вернулась на сушу, чтобы продолжить искать.

Его.

Ее.

Их.

Эмбер повернулась в кресле и взглянула на свое отражение в окне. Бледное лицо в окружении коротких, иссиня-черных волос посмотрело на нее в ответ. Она никогда больше не будет блондинкой.

Она поняла, что может с удовольствием часами наблюдать, с книгой на коленях и чайником чая под рукой, как там, снаружи, за ее отражением, за границей ее участка, уходят к берегу Торбея холмы. Три мили полей, засеянных кукурузой, окруженных пастбищами для овец, Эмбер созерцала так же, как еще недавно – бурление волнующегося океана.

В первый день, когда она прогуливалась в саду, до нее издалека донеслось нервное блеяние овцы. Она видела птиц на деревьях и на своем газоне, но животных не было. Никто крупнее лисы не мог попасть сюда без ее ведома.

Охранная система была установлена фирмой, одобренной членами королевской семьи и мириадами звездных клиентов. Любой силуэт размером от маленького ребенка и выше активировал галогенные сенсорные фонари и ряд датчиков движения, связанных с сигнализацией, которая вызывала местную охранную контору к телефону за несколько секунд, а к дверям, если Эмбер в этом нуждалась, за гарантированные двадцать минут.

Ворота можно было открыть только изнутри или с помощью брелока, если она шла пешком или подъезжала на своем Lexus RX 450 с внешней дороги. Также Эмбер могла автоматически закрыть любую точку доступа изнутри дома. Расходы на охрану она не ограничивала.

Эмбер откинулась в кресле перед рабочим столом в кабинете. Потягивая из холодного стакана пряный ром с «Кока-колой Зеро», она попыталась вымести из головы эмоции и мысли, и воспоминания, которые накопила за день, пока открывала файлы и прикрепляла к стенам ключевые наглядные материалы. Алкоголь всегда помогал.

Почувствовав себя готовой, она долго смотрела на фото, висевшие на стене над столом. Лица, которым днем уделила не больше мимолетного взгляда, и то – исключительно чтобы найти для них место на стенах, как будто просто развешивала рамки с акварелями, оживляя комнату. Теперь она смотрела им прямо в глаза.

– Я вернулась. Как обещала.

Во время долгого расследования, допросов и написания книги, съевших первый год после ее побега, незнакомки на фотографиях стали казаться компанией подруг. Странное ощущение родства создалось между мертвыми и выжившими жертвами дома. К тому времени, как ее выпустили в мир и она начала работу над первым из двух фильмов, где была исполнительным продюсером, Эмбер знала, что никогда не сможет отвернуться от погибших; они не должны были остаться отверженными и забытыми, какими были много лет.

Помимо тех двоих, с кем она была знакома, – единственного среди жертв мужчины, Райана Мартина, в прошлой жизни бывшего ее парнем, и Маргариты Толки, с которой они недолгое время были соседками, но общались лишь мимолетом, – Эмбер узнала все, что могла, об убитых незнакомках, прочих жертвах: всего их было пятнадцать.

Эмбер выставила пятнадцать чайных свечей на длинной оловянной подставке на дальнем конце стола. Осторожно, с помощью безопасных спичек, которые держала в кабинете, зажгла по свече за каждую из жертв, включая тех двоих, кого до сих пор не опознали, потому что в обнаруженных черепах не было зубов.

Тринадцать жертв были представлены фотографиями. Двух неопознанных женщин на стене символизировали нарисованные розы, белая и розовая. Для нее они были «бродившей по верхнему этажу» и «соседкой по кровати».

Если первых жертв дома – Лотти Рэдди, Вирджинию Энли, Юдору Фрай и Флоренс Стоктон – убитых за девяносто лет до того, как Эмбер ступила на порог дома № 82 по Эджхилл-роуд, и фотографировали по отдельности, то эти снимки не уцелели или не были обнаружены. Журналист-расследователь, Питер Сент-Джон, нашел единственную фотографию, на которой были эти четверо: формальный групповой портрет общества спиритуалистов, называвшихся Друзьями Света. Фото сделали в 1919 году, на банковские каникулы [8], члены общества на нем расположились возле беседки в бирмингемском парке Хэндсуорт.

Это была самая большая из фотографий, висевших на стене, потому что Эмбер увеличила свою копию, чтобы лучше видеть важные для нее лица. Четыре жертвы были обведены аккуратными кружочками черных чернил.

Лицо Вирджинии Энли Эмбер не забудет никогда; лицо, когда-то явившееся ей во сне: глаза раскрыты, тело болтается на ветке дерева.

Две из первых четырех жертв, Лотти Рэдди и Вирджиния Энли, были найдены в фундаменте. Экспертиза показала, что их тела были залиты цементом в двух специально для этого вырытых ямах, а потом укрыты в основании дома, бок о бок.

Другая пара жертв начала двадцатого века, Юдора Фрай и Флоренс Стоктон, были замурованы в каминах. Юдору обнаружили в камине комнаты на третьем этаже, где сначала поселилась Эмбер; она была первым призраком, чей голос Эмбер услышала в первую ночь в доме.

Четвертая женщина, Флоренс Стоктон, была старшей из них: вдова, обнаруженная в заложенном камине спальни на втором этаже, где Эмбер заперли на одну ночь перед тем, как Фергал познакомил ее с комнатами первого этажа. И, видимо, именно Флоренс Стоктон Эмбер слышала читающей писание под потолком. Стих, как она с тех пор обнаружила, был из третьей главы Послания к Титу в Библии короля Якова.

Веревка, использованная для казни четырех первых жертв, когда-то повсеместно использовалась для сушки белья в бирмингемских дворах начала века.

Четверых женщин убили где-то около 1920 года, а затем погребли, не снимая веревок с шеи. Повреждения костей позвоночного столба и то, что веревки были перерезаны, натянутые тяжелым грузом, доказывало, что всех жертв сначала повесили.

Любые подтверждения предполагаемых сексуальных мотивов первых убийств давно были уничтожены разложением. Но у каждого из трупов не хватало пальца.

Это была вторая значимая связь между всеми убийствами в доме на Эджхилл-роуд: нехватка частей тела – ушей, пальцев или зубов, а в случае Маргариты Толки – волос. Первым, что объединяло убийства в доме № 82 во все времена, была причина смертей: удавление петлей.

Питер Сент-Джон, ставший для Эмбер помощником и соавтором в год после ее спасения, отыскал кое-какую информацию о Друзьях Света и их духовном лидере, Кларенсе Патнеме, хотя было ее немного. В свои лучшие годы организация могла похвастаться казначеем, председателем, секретарем и налаженными международными связями с несколькими церквями и спиритуалистическими колледжами. Кларенс Патнем был первым хозяином восемьдесят второго дома по Эджхилл-роуд, когда тот был еще только построен, а также основателем Друзей Света. Вместе с ключевыми фигурами общины он переехал из деревни в город перед Первой мировой. Изначально Патнем был пастором в Монмутшире и уважаемым специалистом по истории дороманской Британии, а впоследствии стал ревностным последователем спиритуализма. Многие верили, что у него был дар ясновидения. Все сохранившиеся сведения о его земном существовании говорили, что он прожил достойную жизнь, а погребли его в церкви святой Марии в Хэндсуорте, среди отцов индустриальной революции.