– Жди здесь! – повторил он, снимая со спины тяжелую подвеску с аккумуляторами, и вновь полез наверх. В итоге капитан спускался трижды, прежде чем закрыл за собой внешний люк и разрешил ей разгерметизировать средний.

– Мы привезли с собой так много всего, – Ингеборга попыталась стащить вниз какой-то самодельный короб с лямками для переноски на спине. – Что тут внутри?

– Пара фильтров для фильтровентиляционной установки, – Варяг надел на плечо аккумуляторную подвеску и принялся вслед за ней спускаться к нижнему люку. – Они не новые, новых давно не осталось. Их вычистили, как смогли, поэтому я взял два. На всякий случай. Пара аккумуляторов по тому же принципу. И запас продовольствия на крайний случай.

– А что может случиться? – Ингеборга дотащила поклажу до нижнего люка, ведущего в тамбур, и полезла обратно, герметизировать средний люк. Верхний люк капитан закрыл, он тяжелый, но замок сломан и не запирается. Хотя даже если бы работал, она все равно бы закупорилась по максимуму, как учил отец.

– Ураган, например. – Порфирьев перетаскивал груз к двери. – Вездеход я не глушил и даже заякорил. С запасом продуктов, фильтрами и энергией сможем переждать ураган здесь.

– Продукты у меня оставались, – вспомнила Ингеборга, затягивая кремальеру замка. – Немного, но двоим хватит на неделю. Наверняка все замерзло, поэтому ничего не испортилось.

– Шевелись! – поторопил ее капитан. – Открывай тамбур, чем скорее заменим аккумулятор, тем быстрее прогреется помещение. Внутри радиации нет, так что лучше в скафандрах там не ходить.

– Мы можем провести дегазацию и дезактивацию, в тамбуре есть растворы! – блондинка поспешила к ведущему в тамбур люку. – Если они не замерзли…

– Сейчас узнаем, – Варяг помог ей отвинтить кремальеру. – Они до минус тридцати семи рассчитаны. Здесь минус сорок. Теплее, чем на поверхности. Люки хорошо сделаны. Верхний даже не запертым сохраняет герметичность.

– Папа очень старался, – грустно улыбнулась Ингеборга, шагая в погруженный во мрак тамбур. – Он очень любил возиться с бункером…

В тамбуре оказалось минус тридцать четыре, растворы были вязковаты, но в целом чистили. Пока Варяг затаскивал внутрь поклажу и запирал люк, Ингеборга приступила к противорадиационной обработке. Более-менее почистившись, она вцепилась в короб с аккумуляторами, но поднять их ей не удалось.

– Далеко собралась? – поинтересовался очищающийся Порфирьев.

– Я хотела подключить питание, пока вы проводите обработку…

– Один аккумулятор весит пятьдесят килограмм, – хмуро сообщил капитан. – Там их два. Лучше помоги дочиститься. Так быстрее будет.

В темноте и холоде полноценно очиститься не удалось, от скафандров все равно шел повышенный фон, но по крайней мере она смогла избавиться от радиоактивной грязи, и внутрь бункера ничего не попало. Идя по родному убежищу в темноте при свете нашлемного фонаря, Ингеборга с трудом удержала себя от нестерпимого желания заглянуть в кладовую. Туда, где обычно прятался отец во время игры в прятки в ее недавнем бесконечно далеком теплом детстве…

После замены аккумулятора и фильтра системы жизнеобеспечения заработали не сразу. Ингеборга даже испугалась в первую секунду. Подумала, что из-за переохлаждения оборудование вышло из строя. Но быстро выяснилось, что отец предусмотрел в системе предпусковой подогрев, и спустя минуту все запустилось. Вспыхнуло освещение, ожили приборы, и фильтровентиляционная установка ровно загудела, как в старые добрые времена.

– Я дома… – Ингеборга стояла на пороге технического помещения и смотрела на нехитрое убранство крошечного бункера.

– Пока не прогреется, лучше оставаться в тамбуре, – произнес Порфирьев. – Там же оставим скафандры. Туда, где расположен твой сейф, в скафандре не подлезть, я посмотрел. Придется снимать. – Он повел ее в тамбур.

– Это хорошо… – тихо прошептала девушка, на ходу расстегивая скафандр.

– Ты чего? – капитан нахмурился. – Минус тридцать вокруг! Подожди минут пять.

– У меня здесь есть теплая одежда, – Ингеборга вылезла из скафандра, оставляя его в углу тамбура. – У меня здесь все есть…

Она убежала в кладовую, нашла свой лыжный костюм, оделась и вернулась обратно. Встроенный в костюм обогрев не заработал, скорее всего, аккумулятор вышел из строя из-за холода, он ведь совсем маленький, но вскоре в костюме стало тепло и без него. Ингеборга хотела выйти в тамбур к Порфирьеву, но капитан не пустил ее внутрь.

– Оставайся там, – Варяг уселся на тамбурный пол у выхода из люка лицом к ней и распахнул гермошлем. Он посмотрел на нее грустным взглядом: – Ну как? Довольна?

– Я без ума от счастья, – тихо улыбнулась девушка. – Надо только дождаться, когда станет тепло. Надену платье – и эмоции станут непередаваемы. Я вам очень благодарна… за все.

– Ты ведь соврала насчет сейфа? – к грусти во взгляде Порфирьева прибавилась усталость в интонациях. – Никакого сейфа нет. Люк в стене ненастоящий?

– Это техническое окно к блоку предохранителей, – виновато подтвердила Ингеборга. – Когда вы догадались?

– Сразу, – пожал плечищами Варяг. – Такой сложный сейф здесь ни к чему.

– Мне очень надо было вернуться домой… – Блондинка на мгновение закрыла глаза, печально улыбаясь чему-то далекому и теплому, давно исчезнувшему из жизни, но не из памяти. – Почувствовать, что я снова живой человек… у которого есть что-то родное, пусть даже совсем крохотное… но все же свое. А не большое, но чужое, чуждое и ненужное. – Она встрепенулась: – Но карта есть, я не врала! Она в папином шкафчике лежит, я принесу…

– Потом, – отмахнулся капитан. – Сниму скафандр, принесешь. Не здесь же ее разглядывать, сидя на полу. – Он захлопнул гермошлем, посмотрел на хронометр и распахнул его вновь: – Мы на антираде почти два с половиной часа. Час на обратную дорогу, еще час в резерв, на непредвиденные обстоятельства, мало ли что. У тебя есть три часа. Собери все, что нужно. Возьмем с собой, пригодится.

– Всего три… – тоскливо улыбнулась Ингеборга. – Я бы очень хотела, чтобы на поверхности начался ураган, и мы пробыли здесь еще сутки… Но вам нужно попасть в биорегенератор до начала интоксикации. Иначе ваша короткая жизнь станет еще короче.

– Это ерунда, – безразлично прищурился Порфирьев. – Но если мы не вернемся за час до интоксикации, за нами отправят спасательную экспедицию из наших. И им придется жрать антирад и облучаться вне графика. И все это зря, потому что с нами ничего не случилось. Нехорошо.

– Да, вы правы, наверное… – блондинка уселась на пол перед ним. – А вам совсем не хочется, чтобы эти три часа длились бы дольше? Хотя бы раз в десять?..

– Нет, – взгляд капитана резко потяжелел. – У меня полно дел.

– Среди которых не остается места для меня? – негромко произнесла Ингеборга, заглядывая ему в глаза.

– Не остается! – отрезал Порфирьев. – Ты меня не интересуешь!