По мере того как шло время, к Марии вернулись прежние мечты. Почему бы Ари не воссоединиться с ней снова? Он уже сожалел о том, что женился, и признался в этом Марии. Он также утверждал, что никогда не переставал любить ее. Помимо всего прочего, возвращение неверного любовника к женщине, которая его любит вопреки всем его изменам, весьма напоминает оперную драму… Почему бы не поверить в чудеса, когда в груди бьется сердце наивной маленькой девочки? И Мария отдала ему ключ от квартиры вместе с разрешением приходить к ней в любое время дня или ночи. Однако Онассис по-прежнему ни в чем не знал меры. Он ужинал вместе с Марией в ресторане «У Максима». Его самолюбию весьма льстило, что он появлялся на людях с оперной дивой. На этот раз Джекки не на шутку встревожилась и поспешила сесть в самолет. Миллиарды судовладельца оправдывали ее решение и то, что за ним последовало. Сцены, угрозы, весь арсенал законной жены, оскорбленной в лучших чувствах, был приведен в действие. И Ари капитулировал. Нельзя не считаться с вдовой президента, Америка не простила бы даже ему подобного оскорбления.

В тот же вечер, когда Джекки прилетела в Париж, супруги ужинали в ресторане «У Максима». Со стороны казалось, что они вполне счастливы. Неожиданный приезд законной жены Онассиса окончательно похоронил надежды Марии. Она поняла, что Ари никогда не пойдет на международный скандал.

Надо ли связывать, как это делают некоторые биографы Каллас, возвращение Джекки с внезапным ухудшением здоровья Марии, что потребовало срочной госпитализации в семь часов утра в американскую клинику? В любом случае новость распространилась с неимоверной быстротой и повлекла самые невероятные предположения. «Каллас покушалась на самоубийство» — пестрели заголовки многих газет. Это сообщение было подхвачено многими радиостанциями. В действительности она вернулась на авеню Жорж Мандел в час дня и тут же сделала заявление для печати: «Я прекрасно чувствую себя». Мария чувствовала себя достаточно хорошо хотя бы потому, что подала в суд на одну из периферийных радиостанций. В который раз! И снова она выиграла процесс, отсудив 20 тысяч франков за причиненный ей моральный ущерб. И маленькие деньги — тоже деньги! На самом деле тревогу вызвало падение давления из-за передозировки успокоительных средств.

Впрочем, Аристотель к ней вернулся. Конечно, они виделись урывками и не часто. Однако встречи с Онассисом были для Марии глотком свежего воздуха, возвращавшего ее к жизни. Но эти крохи с чужого стола не могли стать целью ее существования. И тогда Мария в последний раз решила возвратиться к источнику, как будто могла найти дорогу в королевство, ключ от которого был навсегда потерян. Как будто она была способна приблизиться к вершине… Это была трагическая борьба с судьбой, потому что она была обречена. И все же эта борьба вызывает уважение и еще больше возвеличивает певицу в наших глазах.

Каждый день она часами просиживала за пианино в одиночестве или же вместе с престарелой Эльвирой де Идальго. Певица настойчиво пыталась восстановить голос. Она часто появлялась в студии звукозаписи, расположенной в здании театра на Елисейских Полях. С нотной папкой в руках она проходила в студию, никем не замеченная. И это была та самая прославленная Каллас, которая совсем недавно не могла и шагу ступить, чтобы ее тут же не окружала толпа газетных фотографов и журналистов. Так она работала вплоть до 1976 года. Мария добровольно опустила завесу тайны на собственную жизнь, потому что Каллас нужна была только победа, а проигрывать она не умела.

В 1971–1972 годах она снова удивила своих почитателей, казалось бы, знавших все, на что был способен их кумир. В нью-йоркской Джульярдской школе она давала мастер-класс собственноручно отобранным ученикам. Конечно, гениальность нельзя передать тому, кто ее лишен. Однако Мария Каллас вкладывала всю душу в свои уроки. Эти мастер-классы свидетельствовали о глубине ее знаний в области вокальной техники.

Недавно я с понятным волнением прослушал записанный курс профессора Каллас. Меня, как слушателя, прежде всего удивило то, что певица не ограничивалась одними только указаниями своим ученикам: она показывала, как надо петь, даже когда давала урок молодому человеку. В зависимости от выбранного отрывка оперы она была и тенором, и баритоном, и басом. В отдельные моменты, когда с кем-то разучивалась известная ей партия, неожиданно слышался голос Каллас: волшебный, проникновенный, волнующий… И вдруг этот голос обрывался, что тоже нельзя было слушать без волнения, ибо ты становишься невольным свидетелем драмы. Сюжет «Оперы Каллас» неумолимо приближался к развязке.

Повторявшиеся случаи внезапного срыва голоса Мария переживала особенно остро еще и потому, что в глубине души у нее теплилась надежда снова вернуться на сцену, чтобы подняться на вершину оперного Олимпа. Всем, кто спрашивал певицу о ее возможном возвращении, она давала один и тот же ответ: «Скоро, скоро». Затем она перечисляла названия оперных произведений, над которыми работала. Конечно, она могла пустить пыль в глаза кому угодно, только не себе самой. Со своей стороны, Мишель Глотц убежден, что, после того как Мария продолжила работу с Идальго, к ней понемногу начала возвращаться уверенность в себе и в своих вокальных возможностях. Однажды вечером, когда Мария пришла на спектакль в миланский театр «Ла Скала», зрители при виде ее встали со своих мест и все в один голос закричали: «Возвращайся, Мария!»

Как бы она хотела откликнуться на их призыв! Однако ни за что на свете она не согласилась бы, чтобы публика присутствовала при провале примадонны. Для того чтобы она могла обрести душевный покой и равновесие, необходимые перед выходом к рукоплескавшим зрителям, Марии нужен был новый источник вдохновения. Однако этого не случилось. Можно сказать, что певица была обречена на одиночество. Один за другим уходили близкие ей люди: в 1968 году скончался в девяностолетнем возрасте Туллио Серафин. Он был ее наставником, когда она делала первые шаги в искусстве. Он был тем человеком, кто понял, что оперное искусство достигнет с ней вершин. Затем, в 1972 году, ушла из жизни Маджи Ван Зайлен, лучшая подруга певицы, пользовавшаяся ее полным доверием, что было весьма редкой привилегией. В 1973 году разбился в собственном самолете Александр Онассис, сын Аристотеля и наследник его империи. Онассис не мог примириться с этой небесной карой. Он не понимал, как могло случиться, чтобы его, современного Юпитера, пронзила молния, как простого смертного. Впрочем, он не поверил в несчастный случай и трагическое стечение обстоятельств. Ему казалось, что сын пал жертвой заговора его врагов. Онассис пообещал заплатить значительную сумму тому, кто поможет найти авторов этого преступления…

Когда Мария увиделась с Ари несколько недель спустя после гибели сына, она едва узнала его. Перед ней был сломленный горем человек, которому уже было не подняться. Мария продолжала его любить, хотя любовь скорее была данью прошлому, поскольку у нее не было будущего.

Иллюзии относительно возвращения на сцену и трудовое рвение — вот все, что осталось у оперной дивы. И здесь мы не перестаем восхищаться этой женщиной. Раненый зверь отказывался лечь и умереть, птица с перебитыми крыльями хотела парить в небе, а не лететь камнем вниз, чтобы разбиться о землю! Неужели в ее душе все еще горел волшебный огонь, заставлявший ее сопротивляться превратностям судьбы? В ее упрямой одержимости было что-то сверхъестественное, наводившее на мысль о том, что гениальность была дарована оперной диве высшими силами…