Я отыскала их первой и сунула ему в руки, затем пониже натянула подол футболки на ноги, и успела как раз вовремя – дверь начала открываться.

– Приве-ет, Николай! – неестественно громко протянула я и попыталась увести его прочь, прежде чем он успеет увидеть буквально Обнаженного Алекса или кучу изрезанного пластика.

Николай оказался низеньким лысым мужчиной, одетым в одежду исключительно бордового цвета – рубашку поло в стиле семидесятых, мешковатые брюки и мокасины.

– Ты, должно быть, Поппи, – протянул он мне мясистую ладонь.

– Да, здравствуйте, – я потрясла его руку. Глаз я от Николая не отводила, надеясь, что, если я достаточно привлеку его внимание, он не заметит, как в темноте балкона пытается незаметно одеться Алекс.

– Слушай, боюсь, что я пришел с плохими новостями, – сказал он. – Кондиционер окончательно полетел.

Да что ты говоришь, подумала я, еле сдерживаясь, чтобы произнести это вслух.

– Причем не только в этой квартире, но вообще во всем крыле, – продолжил он. – Завтра же с утра его придут чинить, но мне очень стыдно за то, что это заняло столько времени.

За моим плечом возник Алекс. К этому моменту Николай, кажется, уже заметил, что мы оба были не только мокрыми насквозь, но и выглядели весьма помято. К счастью, он ничего по этому поводу не сказал.

– В общем, я правда чувствую себя виноватым, – повторил он. – Если честно, я думал, что вы просто слишком придирчивые, но, когда я сюда зашел… – Он оттянул ворот своей рубашки и содрогнулся. – Словом, я верну вам деньги за последние три дня, и… Ну, не уверен, что мне стоит предлагать вам сюда вернуться завтра. Я не знаю, удастся ли починить все так быстро.

– Все в порядке! – сказала я. – Если вы вернете нам деньги за аренду, мы найдем, где можно остановиться.

– Ты уверена? – спросил Николай. – Снимать что-то в последнюю минуту может влететь в копеечку.

– Мы что-нибудь придумаем, – настойчиво сказала я, и Алекс подтолкнул меня локтем.

– Поппи настоящий эксперт в путешествиях задешево.

– Правда? – абсолютно незаинтересованно произнес Николай. – Я запросил возврат средств. Не знаю, как много на это уйдет времени, так что если возникнут проблемы, то дайте мне знать.

Он повернулся, чтобы уйти, но тут же обернулся:

– Почти забыл – я нашел это на коврике за дверью. – Николай вручил нам листок бумаги, сложенный пополам. Надпись курсивом гласила: «МОЛОДОЖЕНАМ». А потом шло штук двадцать пять сердечек. – Поздравляю со свадьбой, – сказал Николай и удалился за дверь.

– Что это? – спросил Алекс.

Я разложила листок – это оказался подарочный купон, напечатанный дешевыми чернилами. На полях вверху была втиснута записка, написанная тем же почерком.

«Надеюсь, вам не покажется подозрительным, что мы узнали, в какой квартире вы остановились! Просто мы услышали доносящиеся из-за двери звуки страсти. А еще Боб сказал, что видел, как вы уходили сегодня утром (мы живем за три двери от вас). В общем! Мы уезжаем очень рано утром, чтобы насладиться окончанием нашего отпуска (В Джошуа-Три!!! Ура! Я чувствую себя знаменитостью, даже когда просто пишу об этом!), и, к сожалению, мы так и не успели воспользоваться этим купоном. (Мы едва вылезали из спальни – вы знаете, каково это). Надеюсь, вы замечательно проведете время!

Целуем, ваши феи-крестные Стейси и Боб».

Я в ошеломлении заморгала, разглядывая купон.

– Это подарочный сертификат на сто долларов, – сказала я. – В спа-салон. По-моему, я читала об этом месте. Говорят, там просто чудесно.

– Ого, – сказал Алекс. – Теперь мне неловко, что я даже их имена не запомнил.

– Они нас тоже ни разу по имени не назвали, – заметила я. – Так что сомневаюсь, что они сами помнят, как нас зовут.

– И все-таки они отдали нам купон.

– Я вот задумалась. Представь, что мы с ними подружимся, станем очень близки, будем вместе ездить в отпуск и все такое, и все это время так и не упомянем, как нас зовут. Просто ради смеха. Как думаешь, у нас получилось бы?

– Конечно, получилось бы, – заверил меня Алекс. – Нужно просто продержаться первое время, а потом спрашивать станет просто неловко. У меня в колледже было полным-полно таких «друзей».

– О господи, да. А потом еще ты берешь двух людей, спрашиваешь, знакомы ли они, и ждешь, пока они назовут свои имена.

– Ага, только иногда они уже знакомы, – заметил он. – Или они еще незнакомы, но оба просто молчат и ждут, пока ты их друг другу представишь.

– Может, они просто ждут того же самого, – предположила я. – Может, они сами не помнят, как их зовут.

– Ну, Стейси и Боба я теперь вряд ли забуду, – сказал Алекс.

– Я вообще вряд ли что-то забуду из этой поездки, – подтвердила я. – Кроме того сувенирного магазина в динозавре. Это воспоминание может валить, куда ему угодно. Пусть освободит место для более важных мыслей.

– Согласен, – улыбнулся мне Алекс. На краткий момент воцарилась неловкая тишина.

– Итак, – сказала я. – Пожалуй, нам стоит найти отель?

Глава 28

Этим летом

Летом номер в отеле «Ларреа» в Палм-Спрингс стоил семьдесят долларов в сутки, и даже в темноте он выглядел словно ярко раскрашенный детский рисунок. В хорошем смысле.

Снаружи «Ларреа» окружал целый взрыв красок – неподалеку от бассейна стояли бананово-желтые домики, вокруг воды выстроились оранжево-красные шезлонги, а каждый блок длинного трехэтажного здания был раскрашен в разные оттенки розового, красного, фиолетового, зеленого и желтого.

Номер, который мы сняли, тоже смотрелся весьма живенько: стены, занавески и мебель в нем были оранжевыми, на полу лежал зеленый ковер, застеленная полосатым постельным бельем кровать цветом повторяла внешнюю отделку стен. И что самое главное, тут было очень холодно.

– Хочешь пойти в душ первой? – спросил Алекс, как только мы зашли внутрь. Я осознала, что все то время, пока мы ехали в машине – а скорее всего, еще и до этого, пока мы паковали чемоданы в квартире Николая, – Алекс ждал, когда он наконец сможет помыться, в то время как я могла думать только о том, что случилось на балконе, и размышлять, когда же мы сможем продолжить.

Я не хотела, чтобы Алекс шел в душ. Я хотела, чтобы мы пошли в душ вместе.

Но я запомнила, как как-то раз он сказал, что ненавидит секс в душе (еще больше, чем секс на улице), потому что когда он идет в душ, то просто хочет помыться, и не получает никакого удовольствия от того, что по нему вместе с водой стекает чья-то чужая грязь