слуги указали на него. Придурки не посмели отказать. Вдруг он станет дедом императорского наследника?

— А, если врут? — всё никак не верилось Руане. — У него дочь только-только залезла в постель императора. И будет желанна ещё какое-то время. Пока не надоест единственному, у которого далеко не единственная. У папаши сейчас самый сенокос. Он столько личных проблем может разрешить. Но за каким-то демоном полез травить меня в толпе яранов. Где, между прочим, разгуливают такие лисы, как ты.

— Сенокос, говоришь? — хохотнув, переспросил Буг-Яр. — Ну, точно: сенокос. Оттого он и поторопился. Боялся, что его малютка вылетит из постели Бруста, едва ты туда прыгнешь. Не ищи глубокомысленности там, где её нет, — посоветовал мудрый старик. — Дурак не башкой мыслит, а своими страхами. Или жадностью.

— А что со змеем? — оборвала Багена их философский диспут.

— Сдох, — казалось, ничуточки не расстроился Буг-Яр. — Успел сглотнуть свою пакость. Видать, перед нападением сунул под язык. Ну, что, девки, не надоело трясти сиськами впустую?

— А что, ими можно потрясти с пользой? — машинально съязвила Руана, обдумывая всё сказанное.

— Ещё с какой пользой, — облапил её за талию старый пройдошливый кошак.

Обмусолил высокую грудь нарочито выразительным взглядом. Поддел пальцем разрез, задрал выше колена и демонстративно поцокал языком.

— Хочешь залезть мне под юбку? — отставляя анализ на потом, зазывно промурлыкала Руана.

— Не напрашивайся, — оттолкнул прелестницу старый хрен, наплевав на манеры. — Я таких худышек не люблю. Мне бы чего-нибудь помясистей.

— Ты же не есть меня собираешься.

Он заржал так, что почти перекрыл вопли болельщиков. После чего одарил хохмачку въедливым взглядом и покачал головой:

— Ты странная. И по замашкам меньше всего походишь на дочь благородного таара. Не расскажешь, где нахваталась таких изысканных манер?

— Дома, — вежливо улыбнулась Руана, поигрывая петлёй болтавшейся жемчужной нитки.

— Не ври, — с непонятной прохладцей усмехнулся Буг-Яр, кинув взгляд куда-то в сторону. — Твоего отца я знаю. И мать покойницу видал.

— Я никогда не вру, — показушно обиделась высокородная барышня. — Только преувеличиваю, преуменьшаю или недоговариваю.

— Ох, и язык у тебя, — проворчал он то ли одобрительно, то ли наоборот.

— Змея допрашивал Шати-Яр? — опять вернула разговор Багена в более интересную струю.

— И сам Туран, — с каким-то непонятным подтекстом уточнил Буг-Яр.

А Руану вновь захватил отложенный на время анализ ситуации: прямо-таки прорвало. Занозой сидело в мозгах: что же это у неё получается? Хрен с ним, с жадным папашей малютки Бли — его братцы Тураны отблагодарят. Важней этот их супер убийца: змей, кусающий сам себя. Кто его подослал?

С первого взгляда, именно яранам и выгодно её убрать от греха подальше. А таарам она вроде наоборот нужна: прямо, как воздух. Это, если судить с точки зрения выгоды. С другой стороны, что она знает о той выгоде? Это ж такая хитрая штука: никогда не разглядишь, что истина, а что просто лезет в глаза, застилая свет.

В конце концов, не только императрице понравится увидать таарию в гробу в белых тапках — хотя здесь и практикуют экологичные погребальные костры. У их любвеобильного монарха баб, как блох на собаке. Вон, папаша одной уже пытался сжить со света бедную девушку. У других счастливиц тоже есть папаши, мамаши, дядья и прочие родичи. Желающих покуситься на жизнь Руаны и не сосчитать.

С третьей стороны, как она узнала, придирчивые змеи берутся не за каждое заказное убийство. Вряд ли им выгодно терять полноценного работника ножа и топора из-за борьбы вокруг монаршей постели — масштаб не тот. Так у них в секте вообще никого не останется — с непрерывно функционирующим калейдоскопом императорских подстилок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И, что у нас получается — попыталась сделать хоть какой-то вывод Руана. Ни черта не получается — сделала единственный и неутешительный.

Мстире таария живой не нужна, но её братцу Радо-Яру очень даже. Причём, та отвечает ему взаимностью. Опять же, ушлая таария может лишь изображать страсти-мордасти — для конспирации, так сказать. В душу ей не залезешь. Так что актуальность избавления от опасной соперницы никуда не делась.

Верховники таары наоборот очень хотят свою таарию. Им вроде убивать её не резон. Но, это лишь одна часть просвещённого сообщества созидающих магов. Наверняка имеется и оппозиция — куда без неё просвещённым-то?

То есть, некоторые таары наверняка не желают ломать устоявшееся, дабы поиметь смутно прогнозируемое. А то и вовсе спровоцировать очередную гражданскую войну. Когда у них на границах отечественные не переводятся. И с ними без яранов не справиться.

Помнится, она с детства любила всякие головоломки и кроссворды. Страшно гордилась своими предпочтениями: думала, что те доказывают её недюжинный ум. Кумиром была мисс Марпл. Планы на будущее рисовались самые радужные: карьера какого-нибудь политолога или бизнес стратега.

Но чем больше взрослела, тем настойчивей приходило осознание своей обычности. Что нисколько не удручало: обычная, так обычная. Проживёт как-нибудь. Тем более что тяга к распутыванию головоломок прошла. И нынешняя головоломка раздражала: от неё, вообще-то, зависела жизнь. Не чья-то там — собственная и горячо любимая.

— Оглохла? — больно пихнула её в бок тигрица.

Руана машинально покосилась на обидчицу туманным взглядом: та склонила перед кем-то голову.

— Хотела бы я залезть ей под черепушку, — прозвучал за спиной знакомый усталый женский голос.

Руана обернулась: императрица — собственной персоной.

— Единственная, — спохватилась сонная тетеря, поспешно согнув шею.

В честь её персонального праздника Мстира напялила вытертые кожаные штаны воина. И такой же колет: обычный, без защитных пластин. Женственным был только пышный ворот белоснежной рубахи. И не вписавшаяся в общий облик амазонки изысканная причёска.

— Что замышляешь? — не без сарказма поинтересовалась императрица.

— Не замышляю, а размышляю, — вежливо поправила её таария.

— О том, кто тебя чуть не прикончил?

— О том, кому это действительно выгодно.

— Вот как? — удивилась императрица. — Разве это не очевидно?

В её голосе прозвучала напряжённая насмешка человека, которого — как ему показалось — пытаются припереть к стенке.

— Это совершенно не очевидно, — со всей возможной твёрдостью возразила Руана.

Вздохнула и решила, что нахальства никогда не бывает слишком много:

— Единственная, если вы намекаете на ваши личные интересы, то они-то как раз совсем не очевидны.

— Ты язык-то попридержи! — взбеленился побагровевший тигр.

Его красная рожа, обрамлённая сединой, напомнила Руане Новый год и Деда Мороза. Она улыбнулась тёплому воспоминанию, что Буг-Яр моментально принял на свой счёт:

— Смеёшься надо мной?!

— Угомонись! — шикнула на него императрица и уставилась на таарию в фирменном прищуре Яр-Туранов: — Поясни.

Руана решила, что за семь бед и впрямь лучше дать один ответ:

— Ваше положение без поддержки рода ничего не стоит. А семью проще всего