— Да, я немного ревнивый, не спорю. Но это не значит, я ревную девушку ко всем подряд. Просто… Просто я не могу контролировать себя, если это противное чувство овладеет мной.

— В твоем случае твоя ревность была вызвана по причине, и я не считаю это чем-то ненормальным. Это нормально, когда мужчина дает понять, что женщина принадлежит ему, и никто не имеет право красть ее у него.

— Что-то вроде того.

— Я не вижу причин испытывать ревность. Наталия — очень преданная девушка, которая если любит, то любит по-настоящему и честно говорит, что не испытывает никаких чувств к человеку, если это так. Рядом с тобой находится та девушка, которая любит тебя всем сердцем и уж точно не подумает о том, чтобы у нее был кто-то на стороне.

— Я стараюсь, мистер Рочестер.

— Да и я уверен, что Наталия тоже ревновала бы, если бы кто-то сфотографировал тебя в объятиях другой девушки. Если бы ты оказался на ее месте и стал жертвой какой-нибудь девчонки, которая захотела бы разлучить тебя с ней, ее реакция была бы такой же. А может, даже хуже, зная, что девушки более эмоциональные.

— Что касается меня, то она может быть абсолютно спокойна. Если я с кем-то встречаюсь, то никогда не засматриваюсь на других девушек. Да и мне не нужна другая, потому что уверен, что лучше Наталии никого не может быть.

— Думаю, тебе стоит посмотреть на своего брата. Он помолвлен с известной моделью, по которой сходит с ума весь мир. Знаешь, сколько нервов ему приходиться тратить из-за этой мысли. Ему намного сложнее. Терренс выбрал себе девушку, с которой мечтают быть все парни. Уверен, что твоему брату сейчас завидует все мужское население.

— Может быть, это так. Но все же он научился относиться к этом спокойно, хотя поначалу они тоже поначалу ревновали друг друга к другим.

— Потому что они поняли, что им не нужен никто другой. Что даже если ими восхищается весь мир, это еще не означает, что кто-то из них заинтересован в ком-то еще, кроме друг друге. Терренс вряд ли ревнует Ракель к тебе или своим друзьям, ибо знает, что с ними она всего лишь дружит. А сама Ракель не ревнует Терренса к Наталии или Анне, потому что тоже знает о дружбе этих девочек с ним. Несмотря на бешеную популярность среди противоположного пола они сумели сохранить свои отношения, сделать их намного лучше и научиться не только страстно любить, но и глубоко уважать, заботиться и поддерживать друг друга.

— Мне кажется, было бы глупо ревновать парня или девушку к друзьям и тем более родственников. Я не прихожу в бешенство, если Наталия общается с Терренсом или еще с кем-то из наших друзей.

— Вот и прекрасно. Хотя надо спокойно относиться и к тому, что она общается с другими мужчинами. В простом общении нет ничего плохого. А вот если какой-то парень позволяет себе распускать руки, то это уже другой вопрос.

— Да, вы абсолютно правы.

— И еще: помни, что даже если ты очень любишь человека, ни одна пара не обходится без скандалов. Они могут быть довольно банальные, и люди легко забывают их. Но поругавшись из-за чего-то один раз, нельзя кричать о расставании на всех углах. Я понимаю, что в порыве злости можно наговорить чего угодно, но нельзя бросать человека после каждой ссоры. Это один из этапов отношений, который нужно пройти: из-за чего-нибудь поругаться, чтобы знать, что не устраивает твоего партнера, и научиться находить компромисс, чтобы избежать этого в будущем.

— Имейте в виду, что я заявил Наталии о расставании?

— Да. Так нельзя делать. — Энтони делает пару глотков воды из своего стакана. — Вот скажи, пожалуйста, ты чувствовал себя так, будто действительно расстался с Наталией? Принял ли ты это спокойно? Чувствовал, что готов к новым отношениям?

— Нет, не чувствовал, — качает головой Эдвард. — Я так и не смог смириться с этой мыслью и отказывался называть ее своей бывшей девушкой. В глубине души я протестовал, когда кто-то называл ее подобным образом, потому что продолжал любить ее и считать моей.

— Ну а раз так, значит, в ваших отношениях не была поставлена точка.

— И именно поэтому я попросил ее сделать вид, что у нас не было никакого расставания. Что мы всего лишь серьезно поссорились, и я в порыве злости заявил о расставании.

— Думаю, эта ситуация будет для тебя хорошим уроком. Ты поймешь, что нельзя кричать о расставании после любой ссоры. Лучше отойти в сторону и попробовать поговорить потом, когда разум будет ясен.

— Постараюсь делать все, чтобы впредь такого не повторилось.

— Вот ты думаешь, что у меня с Летицией все было прекрасно? Нет, Эдвард, ты ошибаешься! В первые годы совместной жизни у нас тоже бывали конфликты. Мы притирались друг к другу и пытались смириться со всеми нашими привычками. Но постепенно мы научились жить душа в душу и решать проблемы мирным путем. В этом нам здорово помогли и мои родители, и мать Летиции. У нас были люди, которые могли что-то посоветовать. Именно благодаря всему этому мы живем вместе уже двадцать семь лет и вырастили прекрасную дочку.

— Думаю, для меня главное — не только совладать с эмоциями, но еще и не бояться подходить к Наталии из страха все усугубить.

— Надеюсь, что ты не совершишь прежних ошибок. Ты — парень довольно умный, в отличие от некоторых, с которыми встречалась моя дочь. Многие были откровенно тупыми. Но ты другой. Пусть даже у тебя нет никакого образования, это не повлияло на твой интеллект в худшую сторону.

— Рад это слышать, — едва заметно улыбается Эдвард.

— И не могу отметить изменения, которые с тобой произошли. Поначалу ты был очень скромным и зажатым, но сейчас немного раскрылся и показал свою настоящую сторону. Дал знать, кто ты есть на самом деле. И я считаю, что надо иметь огромное мужество, чтобы признать свою слабость. Для парня — это удар ниже пояса, но ты сумел это сделать.

— Как я уже сказал, у меня больше нет желания врать и притворяться другим человеком.

— Безусловно, скромность — это очень хорошо. Но теперь можно избавляться от нее, ибо ты влился в коллектив, наладил со всеми контакт и узнал, кто есть кто. Практически все ведут себя подобным образом в первое время, и это нормально. Но узнав некоторых людей, ты можешь стать смелее.

— Думаю, теперь так и будет, — задумчиво отвечает