– Эти двое негодяев не перестают замышлять преступления, которые, к несчастью, их отвага позволяет совершить. Могу поклясться, что за последние два-три месяца ни один буржуа не лишился своего кошелька, ни один дом не был ограблен без того или иного участия этих плутов.

– Да, знаю, – согласился Монклар. – Мне об этом докладывали.

– Итак, – повторил Трико, – я ручаюсь за всё, если только мы не встретим Лантене…

– Лантене? – переспросил Рагастен.

– Да, – холодно пояснил Монклар, – это один из двух знаменитых бандитов, портреты которых, скорее несколько смягченные, нам только что обрисовал Трико.

– Если только мы не встретим, – закончил Трико, – ни Лантене, ни Манфреда…

– Манфреда! – не мог сдержаться Рагастен.

– Что с вами, месье шевалье? – заинтересовался Монклар. – Вы побледнели…

– Ничего! – ответил Рагастен. – Продолжайте, любезный, я внимательно слушаю. Вы сказали, что этот Манфред…

– Этот Манфред, монсеньер, самый отпетый негодяй, какого только носит земля или, по меньшей мере Двор чудес. Знаете, месье, я своими глазами видел, как он заколол кинжалом женщину только за то, что она недостаточно быстро отдала ему деньги, которые он у этой бедняжки требовал. Но и совершал и гораздо худшие поступки!

Трико прервался на мгновение.

– Продолжайте, – приказал Монклар. – Вы же видите, что благородный иностранец очень заинтересовался вашим рассказом.

Рагастен кивнул в знак согласия, и Трико снова заговорил:

– Я и сам-то не раз нарушал закон, но всегда горько раскаивался за причиненное зло. Хорошо знаю, что я немногого стою… Но, клянусь, что никогда бы не сделал того, что на моих глазах проделывал Манфред!

– И что же он такого проделывал? – спросил Монклар.

– Монсеньер! Я этого вам никогда не рассказывал, потому что это слишком ужасно… Но сейчас я чувствую необходимость сказать всю правду… Ну, вот… Манфред убил свою мать!

При этих словах Рагастен встал.

Упоминание о «своей матери» жестоко поразило его.

– Ах, монсеньер! – поспешно продолжил Трико. – Это вас привело в негодование, не так ли?

– Рассказывайте дальше! – сказал Рагастен, не возвращаясь в кресло.

– Вот как это произошло. Однажды, года два назад, Манфред разыскал своего отца… Он потребовал ту небольшую сумму, которую старик отложил на свои мелкие повседневные расходы… Папаша заупрямился… Тогда Манфред схватил палку и принялся избивать бедного старичка.

– Своего отца!

– Да! Своего отца! – повторил Трико. – Мать вступилась и стала между ними. Тогда Манфред, в приступе ярости, выхватил кинжал и пырнул бедную женщину.

– Свою мать!

– Да, монсеньер, свою мать!.. Я как раз в этот момент вошел в комнату… Слишком поздно, к несчастью!.. Что же касается отца Манфреда, то он умер через три месяца от тоски по любимой супруге… Не правда ли, это ужасно, монсеньер?

– В самом деле…ужасно, – согласился Рагастен. – Но скажите-ка мне, вы уверены, что эти мужчина и женщина и вправду были отцом и матерью этого … Манфреда?

– А почему бы им не быть таковыми? – вставил слово Монклар, внимательно глядя на Рагастена.

– Это злодейство кажется мне противоестественным.

– А, месье шевалье, – отозвался с иронией главный прево, – сразу видно, что вы плохо знаете этих бедняг, против которых вы отказываетесь обнажать шпагу! Они способны на самые дикие преступления, и один из примеров подобных злодеяний вам привел Трико… Такие поступки здесь далеко не единичны.

Трико утвердительно кивнул головой и продолжал:

– Могу самым формальным образом подтвердить, что Пьеротта была матерью Манфреда…

– Пьеротта?

– Да… жена Пьеро, башмачника… Ее убил Манфред… Но, – добавил Трико с гадливой улыбкой, – я совсем не уверен, что отцом был Пьеро… по меньшей мере, единственным отцом… Говорят, что в свое время Пьеротта была довольно красивой…

– Хорошо, мэтр Трико, – прервал Монклар, – нам не нужны детали… Месье шевалье, хотите дать свои распоряжения этому человеку?

– Это бесполезно, – сказал Рагастен.

– Что вы говорите?

– Я отказываюсь посещать Двор чудес.

– Монсеньер! – вскрикнул Трико. – Я расстроен… Возможно, я слишком преувеличил могущество Лантене и Манфреда… Я смогу справиться с ними, не бойтесь…

– Жалкий плут! – процедил шевалье.

– Сколько же я потерял! – жалобным голосом затянул Трико. – Я так рассчитывал, месье шевалье, на вашу щедрость, которая не замедлит вознаградить мое усердие.

Трико вытянул руку и нагло уставился на Рагастена.

«Вознаграждение ударом хлыста!» – подумал шевалье.

Он повернулся к главному прево:

– Господин граф, не находите ли вы, что негодяй злоупотребляет доверием, благодаря которому он дышит одним воздухом с вами?

Монклар мазнул рукой, и Трико почти выбежал из кабинета, обнаружив при этом странную покорность.

Но перед тем как исчезнуть, он бросил на шевалье последний взгляд, исполненный ненависти.

– Ты меня унизил! – прорычал он. – Ты придешь искать своего сына во Двор чудес и начнешь глумиться над королем Арго. А! Это ты отец того самого Манфреда, которого я ненавижу… Хорошо же! Ты увидишь, чего стоит ненависть такого негодяя, как я!

– Уф! Я еле сдержался! – облегченно вздохнул Рагастен. – Какой зловещий бандит! Как вы можете общаться с такими мерзавцами, господин граф!

– Главный прево должен всё знать, а для этого все средства хороши… Но вернемся к вам, месье шевалье… Не заставили ли вас изменить мнение рассказы Трико, которые я нахожу весьма правдивыми?

– Должен сознаться, что склонили к этому! – сказал Рагастен. – Я должен всё обдумать заново. Надеюсь, что буду иметь честь вернуться сюда через несколько дней. Тогда я сообщу вам результаты своих размышлений.

– Всегда в вашем распоряжении, – с готовностью сказал Монклар. – Кстати, месье шевалье, где вы остановились? Понимаете, на случай, если я получу новости о вашем сыне… Луи… Его ведь звали Луи, не так ли?

– Да, именно это имя мы ему тогда дали, – сказал Рагастен, и тон его заставил главного прево вздрогнуть.

– Хорошо… Так если я получу новости, мне надо знать, как с вами немедленно связаться…

– Великолепная мысль! Я снял на три месяца отель на улице Канет, недалеко от собора Богоматери.

– Я знаю этот дом, – удивленно сказал Монклар. – Господский особняк, который принадлежит, кажется, Монморанси…

– В самом деле, – согласился Рагастен. – Роскошное место, в чем сам я убежден, но для мадам де Рагастен это бедное жилище. Она в Италии привыкла к пышным, просторным дворцам.