Допрос проводился в присутствии трёх свидетелей, судьи и самого купца. Из уст мальчика снова выходили те же самые слова и фразы. Несмотря на то, что Махровин должен был защищать своего клиента, правда всё-таки была ему дороже, и он решил поменять свои взгляды на это дело. Зацепившись за какую-то мелочь в рассказе мальчика, адвокат огорошил его, сказав, что раньше он говорил другое. Игорюша смутился, но продолжил говорить те же слова, что и раньше. Адвокат во второй раз провёл тот же приём, указав на несущественную мелочь и сказав, что он врёт. Купец попытался было возмутиться, но было уже поздно – Игорь запаниковал и неожиданно заплакал, заявив, что вообще ничего не помнит, а впоследствии признавшись, что это папа научил его, что нужно говорить жандармам и судье.

– А-ах-х! – Вырвалось почти одновременно из нескольких девичьих ртов.

– Можете ли вы представить шок, который испытали присутствующие на допросе?! Немедленно купец был схвачен и снова заключён под стражу, а адвокат продолжил раскапывать дело, которое он поначалу считал мелочным и поверхностным. Пообщавшись с завсегдатаями Купеческого клуба, в комнатах которого Можжевелов и Велихов проводили вечера за бутылками шампанского и игральными картами, он выяснил, что купец оказывается, за неделю проиграл своему «другу» очень крупную сумму денег – что-то около пяти тысяч рублей. Хотя, как сказал один из членов клуба, близкий к Велихову и пожелавший остаться неизвестным, его собственные дела были в убытке почти на пару десятков тысяч! Понятно, что долг купцу отдавать было нечем, а сам он был уже готов назвать себя банкротом. И тогда, по соображениям адвоката, когда Можжевелов пришёл к купцу в дом, чтобы вытребовать сумму, Велихов, желая избавиться хотя бы от этого долга, не смог выдумать ничего лучше, чем избить несчастного до смерти. Услышав шаги служанки, он вышел из гостиной, притворившись полубезумным, а когда девушка выбежала на улицу за городничим, то заставил малолетнего сына заучить свою версию происшедшего.

Игорь Велихов, запуганный собственным отцом, каждый раз произносил то, что ему было велено. Новое заседание суда расставило всё по своим местам. Купец сознался в содеянном, полностью подтвердив слова Махровина, который теперь был на стороне обвинения, а не защиты. Суд обязал обвиняемого выплатить карточный долг вдове типографа, для чего управляющему купца пришлось продать всё имущество хозяина, вместе с особняком на Лубянской улице, оставив жену и сына на улице. Самого купца отправили в ссылку в Иркутск, на десять лет.

На несколько секунд стало тихо.

– Справедливость восторжествовала, – нарушила тишину одна из воспитанниц.

– А мне, например, совсем не жалко этого Велихова, – кивнула головкой надменная красавица, – Ни его, ни жену с сыном. Сам виноват!

– А я с самого начала знала, что что-то тут не так! – захлопала в ладоши Алёна. – Боже мой, какая интересная история.

– Соглашусь, рассказ занимателен, – кивнула старая учительница, – но для чего же вы нам её рассказали?

Кирилл Петрович почесал кончик носа:

– Как я вам уже говорил, не всегда то, что мы видим и во что верим, является истиной. Иногда, чтобы что-то узнать получше, приходится изрядно покопаться. Либо посмотреть на дело с другой стороны.

Они всей группой повернули головы к зарослям кустарника, из которых под ручку вышли Анастасия и Никита, которые всё также тихо болтали о чём-то своём, не замечая вокруг себя никого. Одновременно с этим вдалеке послышался свист пара приближающегося паромобиля – Павел возвращался из мастерской.

– А кое-кто умеет зреть в самый корень и находить алмаз там, где иной видит лишь грязь, – закончил мужчина.

– Как это сделал ваш друг адвокат? – улыбнулась воспитательница.

– Кирилл Петрович имел в виду нашу Настасью, – рассмеялась одна из девушек.

Конец.