с представителем России при ОИК Камилем Исхаковым впервые приняла участие во Всемирном исламском экономическом форуме (ВИЭФ) в Джакарте, где провела переговоры с руководством оргкомитета ВИЭФ и Исламского банка развития116. 25-26 июня 2009 г. по при активном посредничестве Камиля Исхакова в Казани прошел Международный саммит исламского бизнеса и финансов, по итогам которого было принято решение создать в России инвестиционную финансовую компанию, работающую по законам шариата117.

С другой стороны, российская банковская система уже имела опыт работы с исламскими банками — долгое время в России действовал «Бадр-Форте Банк» (Первый исламский банк), чья история печально закончилась в конце 2006 г. — приказом Банка России у него была отозвана лицензия на осуществление банковских операций за неоднократные нарушения Закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»118. Обещания же ряда мусульманских лидеров — Нафигуллы Аширова, Мукаддаса Бибарсова и Абдул-Вахеда Ниязова — привлечь в Россию серьезные арабские инвестиции, так и остались обещаниями — ни одного случая инвестирования в российскую экономику «мусульманских» денег, осуществленного при непосредственном лоббировании духовных лиц, пока не зафиксировано119.

Муфтий Гусман Исхаков об арабских деньгах

«И еще: в свое время мусульманские организации арабского Востока щедро финансировали возглавляемый Таджуддином ДУМЕС. Потом, видимо, не получив точного отчета, на что их доллары были потрачены, предпочли помогать тем, чья отчетность более прозрачна:

   — Значит, ДУМ РТ все-таки строит на арабские деньги?

   — Представьте себе, меня об этом и Президент России Владимир Путин спрашивал, когда собирал в Кремле российских муфтиев. Я ему сказал: «Да, строим, и что? Эти мечети и медресе в Татарстане останутся. И проповедовать в них будут наши татарстанские священнослужители, и учиться будут татарские парни. И не чему-нибудь — нашему исконному Исламу суннитского толка. Что в этом плохого?» И он со мной согласился. «А ведь верно», — говорит. В конце концов, и Россия берет в долг у МВФ, не следует же из этого, что наше правительство обязуется работать в интересах Запада»120.

За последние три года Духовное управление мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ) получило от зарубежных благотворителей около 70 млн долл. США, сообщил его председатель муфтий Гусман Исхаков на пресс-конференции 28 июля в Казани.

При этом муфтий уточнил, что духовное управление принимает не всякие пожертвования, а только те, которые спонсор не оговаривает идеологическими или другими предварительными условиями.

Несмотря на это, как он утверждает, объемы иностранной помощи по сравнению с прошлыми годами возросли почти в два раза, что говорит об искренности и бескорыстии благотворителей. Данные средства направляются главным образом на строительство студенческого городка Российского исламского университета.

По словам Гусмана Исхакова, собственный бюджет ДУМ РТ составляет 1,5 млн рублей в год. На содержание университета требуется ежегодно 12 млн рублей; половину из них предоставляет правительство Татарстана, остальное — спонсоры121.

Как правило, конкуренция за внешние источники финансирования не приводила к публичным конфликтам между мусульманскими структурами, однако использование уже полученных средств нередко становилось мощным деструктивным фактором. Действительно, сам механизм внесения денег изначально имел серьезные изъяны, что позволяло духовным лидерам получать крупные суммы под простые расписки.

Так, М.Тульский утверждает, что часть денег из Саудовской Аравии и других стран поступала «черным налом» и приводит следующие слова Нафигуллы Аширова: «Я лично писал расписку (Талгат сперва ее написал, а потом сказал мне переписать) о том, что в 1992 г. Таджуддин получил 200-250 тыс. долл. США от генерального секретаря Лиги исламского мира Омара Насыра. Заключен договор на строительство мечети «Кул-Шариф» в Казани и соборной мечети в Уфе, взносы на эти цели привезли наличными, естественно, эти мечети так и не были построены[20]. Потом он эти деньги отдал на раскрутку московским бизнесменам — часть из них Талгат не смог вернуть, его фактически «кинули»122. Впрочем, впоследствии гораздо большие суммы по той же схеме передавались и самому Аширову, а также его ближайшему сподвижнику Абдул-Вахеду Ниязову. «Так, вышвырнутый из “Медведя” депутат Ниязов совершал поступки, достойные «сына лейтенанта Шмидта». По словам «медвежьих» аппаратчиков, Ниязов разъезжал по арабским странам в качестве «спецпредставителя Путина и его фракции» и выпрашивал финансовые пожертвования. Получить таким образом удалось не один миллион долларов» — такую оценку получила деятельность генерального директора ИКЦ России в статье «Порка после вотума», опубликованной в марте 2001 г. в «Московском комсомольце»123.

Высокая степень доверия арабских спонсоров к своим российским единоверцам создавала идеальные условия для нецелевого использования получаемых средств. До середины 90-х гг. XX в. благотворители, выделившие деньги на строительство мечети или медресе, не требовали детальных отчетов и зачастую довольствовались только фотографиями построенных зданий. Сравнивая объем перечисленных средств с количеством открытых мечетей, можно с уверенностью констатировать, что большая их часть была использована не по назначению. По всей видимости, столь значительные размеры воровства объяснялись не только доверчивостью зарубежных благотворителей, но и деятельностью различных посредников, которые за определенный процент брались обеспечить получение транша и предоставить надлежащий отчет его отправителям.

Серьезные злоупотребления порождало и распределение других видов помощи, в первую очередь бесплатных путевок на хадж. До недавнего времени власти Саудовской Аравии ежегодно выделяли несколько сотен таких приглашений, которые должны были раздаваться малообеспеченным мусульманам, не способным самостоятельно заплатить около тысячи долларов за поездку в Мекку124. «О бесплатных приглашениях Саудовская Аравия сообщила за неделю до хаджа, и, распределяя их впопыхах, мусульманские лидеры часто привлекали родственников или хороших знакомых. В этом году распределение началось заранее, соответственно, порядка было больше. Бывали и такие случаи: получая бесплатное приглашение, мусульманин жертвовал в пользу того или иного центра 100-200 долларов, зная, что иначе его расходы были бы в 10 раз больше», — писала в 1999 г. журналистка газеты «Время М№> Елена Супонина125.

Таким образом, на каждой бесплатной путевке на хадж распространители могли заработать от 200 долларов, причем нередко они продавались за 500-600 долларов. Чаще всего обвинения в подобных махинациях адресовались ИКЦ России, который в начале 1990-х гг. выступал в роли основного источника льготных приглашений в Саудовскую Аравию. «Хадж превратился в доходный бизнес, пополняющий кошельки организаторов», — справедливо отмечала журналистка «Московских новостей» Санобар Шерматова126.

Помимо продажи бесплатных путевок, большие нарекания вызывало и их распределение. Многие мусульманские лидеры, в частности, муфтий Ульяновской области Айюб Дебердеев, муфтий Татарстана Гусман Исхаков и председатель ДУМ «Ассоциация мечетей» муфтий Исмаил Шангареев упрекались своими оппонентами в том, что распределяли путевки среди своих родных и близких. Так, в числе материалов уголовного дела, заведенного в начале 2002 г.