– Что там? – он все же спросил. А я ответила:

– Череп. Детский. Возможно, младенческий, так не поймешь. И… и если все вместе, то… получается, – я сглотнула вязкую слюну, окончательно приходя в себя. – Рука и череп… и он тоже принадлежит демону. Он обещал ему воплощение.

Мысли, как ни странно, оставались на удивление ясными.

– И получил младенца своей крови, существо, принадлежащее обеим мирам… только… тот мой предок… он помешал воплощению. И перерождению.

И наверное, многое ему за то простилось, хотя не то, как он с Юсей поступил. Или это был уже другой предок? Мать его… одни проблемы от этого родового древа.

– Сейчас демон привязан к нашему миру.

Он не цельный. И ощущение этой нецельности мучительно. Я не способна найти слов, чтобы описать, что он испытывает.

И не хочу.

А хочу я, чтобы все это закончилось.

– Что ж, – Эль понял и так. – Значит, подумаем, как достать череп. Крыс…

– Не унесет, а нескольких заметят. И что покрупнее… и думаю, нам просто повезло, вряд ли он оставляет лабораторию без защиты. Нет, надо обращаться к специалистам…

И проклятье, я даже знала, к кому.

– Я всегда знал, что дурь человеческая непостижима, – задумчиво произнес человек, ковыряясь пальцем в ухе.

Сегодня он выглядел… почтенно, пожалуй. Седые волосы, аккуратная стрижка, бородка, заплетенная в три традиционные гномьи косицы, этаким намеком на дальнее и весьма дальнее родство. Костюм из хорошей ткани и даже витая цепочка, исчезавшая в нагрудном кармане.

Часы у сего благообразного господина тоже имелись.

И ботинки с непомерно длинными по последней столичной моде носами. На носах, правда, поблескивали полосы металла, и подумалось, что, если таким в колено пнуть, то колено и хрустнет. Белые пальцы человека возлежали на горбатой рукояти трости.

– Но чтобы настолько…

Он укоризненно покачал головой, а тросточка ударилась о пустую бочку. И звук вышел громкий, гулкий. А ведь и тросточка непростая. Рунами вон исписана, и свинцом, подозреваю, улучшена, на всякий случай, если руны не помогут.

– Девонька, – он чуть подался вперед, мягкое текучее движение, из-за которого Эль подобрался. – В своем ли ты уме?

– Сама не знаю, – честно ответила я.

А что? Врать людям нехорошо, а таким особенно. И признаться, план больше не казался хоть сколько бы удачным. С чего я вообще взяла, что некоронованный король темного мира пойдет против другого, скажем так, потенциального монарха.

– Вот-вот… – проворчал он, окидывая меня цепким взглядом.

Сзади беззвучно вздохнул Эль.

А ведь согласился.

И главное, дома, на кухне, план не выглядел таким уж бредовым. Напротив, имелась у него своеобразная логика. К кому еще обращаться с подобным заказом, как не к человеку, таланты которого я на собственной шкуре испытала?

Обратилась.

Лучше не думать, чего это мне стоило…

– Ты понимаешь, о чем вообще просишь? – седовласый господин неловко сполз с бочонка. Под сапогом хрустнула гнилая доска.

Где-то тревожно запищали крысы.

А я ощутила гнев демона, который не любил, когда ему перечили.

Нет, не стоит его обращать. Нам с одним обращенным, который, забившись в дальний угол заброшенного склада, баюкал шкатулку с демоновой конечностью, разобраться бы. И пусть лич вел себя тихо, можно сказать, прилично, но само его присутствие заставляло нервничать.

Да и демон опять же.

– Понимаю, – я сделала глубокий вдох. – Пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было, но… вам ведь нравится город?

Чумра пнул клубок старых веревок, из которого выпала крыса.

– Вы не можете не понимать, что в нынешней ситуации весьма высока вероятность того, что город просто прекратит свое существование.

Демону эта идея пришлась весьма по душе.

– Я могу уехать, – господин разглядывал крысу так, будто впервые видел. Хотя… такую… слегка линялую с голым хвостом и торчащими из хребта иглами и вправду впервые.

Я сама подобных не встречала.

– Можете, – согласилась я, стараясь говорить спокойно и отстраненно. В конце концов, подумаешь, крыса, у меня целый лич имеется, да. – Но дальше что? Примут ли вас в другом городе? А если и примут, то сумеете ли вы занять достойное вас положение?

Сомневаюсь.

У крысиной стаи может быть лишь один вожак. И люди в этом плане не лучше. И судя по тому, как поморщился мой собеседник, он прекрасно понимал, что королем он является здесь и сейчас, а где-то там он будет опасным чужаком, от которого следует избавиться и поскорее.

– Конечно, подозреваю, что при желании вы могли бы купить себе имя и новую жизнь, какого-нибудь почтенного купца… или даже аристократа…

Он хмыкнул.

– Поселиться где-нибудь в столице и остаток жизни провести в праздности, но… это ведь не для вас, верно?

Крыса закружилась, пытаясь зубами вцепиться в собственный хвост. Пожалуй, именно это меня и смущало во всех перерожденных созданиях: с мозгами у них было сложно.

К счастью.

Демон обиделся. Он ведь юный, он только пробует силы и вообще… если бы у него вышло сохранить целостность, он бы и с силой своей управлялся куда ловчее.

Да.

– И последнее. Он не любит соперников. И союзников тоже. От последних и вовсе предпочитает избавляться как можно скорее. И вы об этом знаете.

Знает, подтвердил демон.

Он приглядывался к человеку, который чувствовал этакий интерес, и ежился, и озирался, пытаясь понять, что же происходит, но при том не потерять лицо. А ведь ему неуютно здесь, пусть место встречи Чумра сам назначил. Но вот… знаю, как оно бывает.

Стали вдруг раздражать скрипы. А тени в углах показались слишком темными, живыми. И чудится, будто прячется в них нечто недоброе.

Вот руки стиснули навершие трости.

Чумра обернулся и пробормотал:

– Не шали, деточка.

– Это не я, – с чистой совестью сказала я. – Я тут вообще… случайно.

– Ага.

– Нет, в самом деле случайно. И уехала бы, если бы…

…не Эль, у которого избыток благородства на мозг давит, подталкивая к подвигу. И призрак героической смерти становится не таким уж призраком.

…не Юся, что беспокойно бродит по новым владениям, пытаясь совладать с силой, которая способна просто стереть саму суть хранительницы.

…не старый мой дом, где малина обнимает серебристый ствол эльфийского сиротки, и там, в сени, дремлет неживой маншул, то ли меня охраняя, то ли сам по себе. Кто их, кошек, разберет.