В речи 8 ноября 1940 г. он заявил: «Конечно, эти проблемы, как только и можно себе представить, были решены с тогдашней точки зрения, то есть: по своей глубокой сути капиталистическое государство по самой своей природе могло подходить только медлительно и только половинчато к решению социальных вопросов, решение которых должно было бы иметь в качестве предпосылки, чтобы и государство, и народная общность имели другое лицо. Этого не было. Примечательно, однако, что тогда вообще занимались подобными проблемами и пытались решить их по тогдашним возможностям»[937]. Ту же мысль Гитлер повторил примерно через неделю: «Вот и попытались решить эти проблемы недостаточными средствами тогдашнего времени. Недостаточными еще и потому, что государственный общественный строй был до глубоких основ капиталистическим, это означает, что экономика и капитал окольными путями, через прессу и тогдашние, субсидируемые капиталом, партии оказывали невероятное влияние на общественную жизнь, так что социальное законодательство должно было постоянно застревать. Но попытка была предпринята. Остальной мир вообще не заботили эти проблемы»[938].

Итак, по мнению Гитлера, при всех достойных одобрения попытках, в рамках капиталистической системы невозможна была последовательная социальная политика. С другой стороны, социальная политика была в его глазах важным рычагом, чтобы сделать возможной общественную интеграцию рабочего класса, которая давно назрела и долго саботировалась близорукой политикой буржуазии. На самом деле национал-социализм добился значительных успехов в различных областях социальной политики, например в улучшении защиты труда молодежи, защиты материнства и в социальном страховании[939]. Даже противники режима частично признавали эти успехи, а также тот факт, что благодаря этому популярность режима у рабочих была достаточно большой. В качестве примера можно сослаться на новое положение о праве на отпуск, которое означало реальное социальное улучшение по сравнению с Веймарским периодом[940] и как таковое признавалось в так называемых «Отчетах о Германии» Сопаде[941].

В целом впечатления и анализ, содержащиеся в этих отчетах о Германии, безжалостно демонстрируют растущий поворот рабочего класса к национал-социализму. «Что касается настроений, то правительство имеет больше всего сторонников в рабочем классе», читаем мы в апреле — мае 1934 г.; несколько позднее наблюдается «постыдный факт», что «поведение рабочих позволяет режиму все больше опираться на них» (июнь — июль 1934 г.); рабочие все еще сильно одержимы гитлеризмом (январь 1935 г.) и верят «несмотря на террор, несмотря на снижение зарплат, несмотря на порабощение» в «великого спасителя Адольфа Гитлера» (ноябрь 1935 г.); по многочисленным знаменам видно, «что свастика нашита на серп и молот» (декабрь 1936 г.). Воля к сопротивлению, пишет автор отчета из Берлина в марте 1937 г., не очень распространена; надо признать, что «как раз в рабочем классе модно обнаружить самые уступчивые элементы. В противном случае режим сегодня не мог бы существовать»[942]. Разумеется, существовало и сопротивление нацистскому режиму из рабочих кругов, прежде всего социал-демократов и коммунистов. Но в общем балансе расчет Гитлера оправдался: большинство рабочих чувствовали себя уже не инородными телами, а уважаемой силой в «народной общности», расположения которой домогались.

в. Средний класс

Широко распространенная теория гласит, что критика Гитлером буржуазии является выражением «мелкобуржуазного» протеста и затаенной обиды. Соответственно, Гитлер является архетипом «мелкого буржуа», а НСДАП, по существу, движение среднего класса. Кажется, что эту теорию подтверждает то, что большая доля сторонников НСДАП действительно происходила из среднего класса, который видел особенно в мировом экономическом кризисе угрозу для своего существования. У многих представителей средних слоев это вело к возникновению экзистенциальных страхов. Они видели себя растираемыми между двумя основными классами — буржуазией и пролетариатом — и искали альтернативу в НСДАП. Эта альтернатива действительно шла в партийной пропаганде, например в полемике против универмагов, навстречу этим страхам и обещала среднему классу обеспеченное будущее. Как оценивал сам Гитлер мелкую буржуазию, или средний слой?

Вопреки только что описанной распространенной теории средний класс играл в соображениях Гитлера вполне подчиненную роль. В дальнейшем мы не можем привести ни одного высказывания, например, из «застольных бесед» и должны опираться исключительно на его речи, а также на «Майн кампф» и статьи в «Иллюстрированном наблюдателе». Тот факт, что Гитлер лишь очень редко высказывался о среднем классе, причем в официальных речах это часто было связано с явно демагогическими и пропагандистскими намерениями, позволяет прежде всего сделать вывод о том, что этот общественный слой, совершенно в отличие от рабочего класса и буржуазии, не играл в его мышлении и программатике центральной роли. Во-вторых, имеющиеся в нашем распоряжении высказывания следует рассматривать с большой осторожностью, поскольку они не могут быть подкреплены высказываниями неофициальными, в узком кругу, не связанными с пропагандистскими намерениями, что всегда можно было сделать в отношении замечаний о буржуазии и рабочем классе. Многое, если не все, должно поэтому расцениваться как всего лишь демагогия и пропаганда, но даже в них, что касается Гитлера, средний класс играл лишь подчиненную роль.

Одно высказывание о среднем классе мы уже приводили в другом контексте. В уже цитированном письме Константину Хирлю от 3 июля 1920 г. Гитлер попытался извинить относительную безуспешность НСДАП у рабочего класса ссылкой на то, что сначала должно возникнуть вызывающее уважение движение, которое неизбежно должно состоять из представителей среднего класса, поскольку только такое, в количественном отношении уже сильное и мощное, движение может импонировать рабочему, которого надо завоевать для партии[943]. Гитлер, правда, сделал — как мы уже показывали — из нужды добродетель и попытался, в конечном итоге лишь для Хирля, оправдать относительный неуспех у рабочего класса. Но даже в этой аргументации среднему классу отводится значение, вероятно, необходимого на начальной стадии движения слоя, функция которого рассматривается как чисто инструментальная с точки зрения главной цели — привлечения рабочего класса.

28 сентября 1922 г. Гитлер говорил о «Политике уничтожения нашего среднего класса». Здесь он критиковал уничтожение среднего класса, например, через использование в корыстных целях крупных универмагов.

Небезынтересно, каким аргументом он обосновывал значение среднего класса: «Каково, однако, положение германского рабочего в этом процессе? Раньше он имел возможность роста. Он мог стать самостоятельным и основать маленькое собственное дело, которое могло становиться все больше и больше. Нынешнее акционерное общество не может основать ни один рабочий. Он и остается рабочим, и должен оставаться рабочим, а именно наемным работником. Роста для него больше нет». Гитлер интересовался, стало быть, средним классом, как главным образом средством обеспечения социального роста рабочих. Уничтожение среднего класса для него равнозначно дальнейшему ограничению социальной мобильности, т. е. шансов социального роста для представителей рабочего класса. Средний класс, продолжал Гитлер, должен стать «связующим звеном между бедными и богатыми», его «ценной задачей» является «наведение моста над