самосознание рабочего класса. Например, 20 мая 1942 г. он сказал, что подготовка учеников на предприятиях основательно изменилась: «Тот же ученик, который раньше был „мишенью для нападок“ и непроизвольно вздрагивал, когда мастер или подмастерье почесывался, сегодня уже после полугодового базового обучения стоит на рабочем месте, отвечающем его способностям и делающем его уверенным в себе». Когда он идет по предприятиям Круппа в Эссене и видит там рабочих, то говорит себе, что эти рабочие «по внутренней и внешней осанке выглядят как настоящие господа». То же самое он смог обнаружить во время спуска на воду «Тирпица» на военно-морской верфи в Вильгельмсхафене: «Как много красивых статных людей с уверенной благородной осанкой и искренней гордостью на лице он видел среди рабочих, которые трудились на верфи над этим большим объектом и теперь собрались на церемонию спуска на воду». А горняк был и остается «элитой рабочего класса», потому что его внешне и внутренне формирует профессия, которая и сегодня еще связана с повышенным риском и годится только для людей, обладающих твердостью и решимостью и внутренне готовых к преодолению значительных опасностей. Поэтому нужно сделать все, «чтобы и горняку дать причитающееся ему признание». Поэтому нужно будет, как только снова наступит мир, в особенности озаботиться улучшением жизненного уровня этого слоя народа, вносящего особый вклад в сохранение государства[909]. Не только официально, но и в частном кругу Гитлер говорил, как, например, 25 августа 1942 г., что единственный слой, который понял его, особенно его экономическую политику, это рабочие[910].

Подведем предварительный итог: в то время как Гитлер постоянно высказывался негативно о буржуазии, его высказывания о рабочем классе носят исключительно позитивный характер. Это касается — что еще раз надо подчеркнуть — вовсе не только первомайских праздников или так называемых «речей для рабочих», когда можно было бы исходить из того, что Гитлер хочет всего лишь польстить слушателям, но и в равной степени застольных бесед. Причина такой позиции легко объяснима: рабочие для Гитлера воплощают те качества, которые он так ценил и которых, по его мнению, была начисто лишена буржуазия: мужество, решимость, энергия и способность «верить»[911]. Гитлер наверняка не стал бы так решительно выступать за «равенство шансов», если бы не был убежден в качествах «нижних слоев», особенно рабочего класса.

Повышение социального престижа рабочих и ручного труда

Оценка Гитлера отличалась, что он сам осознавал, от оценки рабочего в обществе. Это было связано, по его мнению, с пренебрежительной оценкой обществом физического труда. Одной из главных целей пропагандируемых Гитлером общественной переориентации и перевоспитания было повышение престижа ручного труда и, в связи с этим, социального престижа рабочего класса. Этим он хотел, во-первых, устранить существующие общественные предрассудки и классовые барьеры, но прежде всего — на что до сих пор не обращали внимания — создать условие для реализации его концепции «равенства шансов». Гитлер полагал, что возможность реализации большего «равенства шансов» была связана с готовностью родителей буржуазного происхождения обеспечить свои детям, возможно имеющим больше способностей для ремесленного труда, соответствующее обучение и не настаивать на школьном образовании верхнего уровня. Только таким образом можно было, по мнению Гитлера, освободить «не теми занятые» места в школьной системе для детей рабочих и крестьян. Недостаточная готовность многих буржуа дать своим детям ремесленную подготовку была, однако, как он полагал, связана не в последнюю очередь с пренебрежительной оценкой обществом ручного труда и поэтому с опасением потери социального престижа. Только поняв эти взаимосвязи, можно понять подоплеку того, почему для Гитлера были так важны увеличение социального престижа рабочих и признание равноценности физического и умственного труда.

Показательно, что Гитлер разрабатывал свое требование повышения престижа ручного труда в «Майн кампф» именно в этом ключе. Вспомним еще раз его аргументацию: «Если два народа конкурируют друг с другом и имеют равно хорошие предпосылки, то победу одержит тот, в чьем духовном руководстве представлены его лучшие таланты, а проиграет тот, чье руководство представляет собой всего лишь общую кормушку для определенных сословий или классов, в которой не учитываются прирожденные способности отдельных носителей. Правда, в нашем сегодняшнем мире это кажется сначала невозможным. Вам сразу возразят, что от сыночка, скажем, высокопоставленного чиновника, нельзя ожидать, что он станет ремесленником, потому что кто-нибудь другой, чьи родители были ремесленниками, представляется более способным. Это может быть справедливым при нынешней оценке ручного труда. Поэтому народное государство должно будет прийти к принципиально другому отношению к понятию труда. Ему придется, если необходимо, путем длящегося столетиями воспитания покончить с безобразием неуважения к физической деятельности. Оно будет должно принципиально оценивать отдельного человека не по характеру его труда, а по форме и качеству результата. Это может казаться невероятным для времени, в котором самый безмозглый писака колонок только потому, что он работает пером, будет значить больше, чем самый умный точный механик. Эта ложная оценка не заключена, как уже говорилось, в природе вещей, а искусственно привита воспитанием и раньше не существовала. Нынешнее неестественное положение покоится на общих явлениях болезни нашего заматериализованного времени». Гитлер различал материальную и духовную оценку труда, причем под духовной оценкой он понимал признание, которого заслуживает тот, «кто силы, которые дала ему природа и развила народная общность, посвящает службе своему народу». Тогда больше не будет стыдно быть хорошим ремесленником, а стыдно будет в качестве «неспособного чиновника бездельничать и воровать у доброго народа хлеб насущный». Не вид работы следует оценивать, а способ, которым она выполняется. Особенно интересно, что сам Гитлер формулирует и считает оправданным возражение, «что вообще трудно отделить материальную оценку от духовной и даже, что падающая оценка физического труда вызывается его более низкой оплатой. Боязнь физического труда тем более основана на том, что вследствие более низкой оплаты культурный уровень работника ручного труда неизбежно снижается и тем самым возникает оправдание всеобщей заниженной оценки. В этом очень много правды. Именно поэтому в будущем нужно будет беречься от слишком большой дифференциации заработной платы». Гитлер не признавал и часто выдвигаемый буржуазными консервативными силами аргумент, что при такой относительной нивелировке зарплат пострадает готовность работать на высокий результат. Это печальный признак упадка времени, когда стимул к более высокому интеллектуальному достижению заключается только в более высокой заработной плате. Величайшие научные и культурные достижения человеческой истории никогда «не были подарены миру тягой к деньгам. Напротив, их рождение нередко означало прямо-таки отказ от земного счастья богатства. Сегодня, быть может, золото стало исключительным правителем жизни, но когда-нибудь человек снова склонится перед более высокими богами. Сегодня многое обязано своим существованием лишь стремлению к деньгам и имуществу,