Болотова подумала:

"Интересно все-таки, сколько я ни наблюдаю за людьми, беседующими по телефону, замечаю, что они не могут избавиться от привычки жестикулировать, будто бы говорящий видит их, а вот Андрей лишь говорит, даже мимика лица его не выдает. А слышу только его короткие «да», «понял», «нет».

Наконец он захлопнул крышечку, зло опустил трубку в карман и, посмотрев на часы, подошел к столу.

– Извините, я думаю, мне придется вас оставить.

– Что-то случилось? – спросила Наталья и тут же осеклась, поняв, что раз Забродов и Штурмин ничего не спрашивают, значит, и задавать вопросы бессмысленно.

– Пока толком не знаю, но ехать должен.

– Надолго? – спросил Забродов.

– Вернуться уже не успею. Так что догуливайте без меня, – и он сунул руку во внутренний карман пиджака. – Может вам нужны деньги?

– С какой стати?

– Ну, как же, я все-таки спровоцировал встречу, из-за меня вы сидите здесь.

– Успокойся, Андрей, в следующий раз заплатишь за всех, а мы постараемся наесть и напить на максимально возможную сумму.

– Договорились, – наконец-то улыбнулся Мещеряков.

И тут Наталья тоже глянула на часы. Ей-то думалось, что сидят они всего лишь минут сорок, ну, от силы час, а как оказалось, они сидели в кафе уже два с половиной часа, и поняла, что опаздывает. Ей не хотелось никому портить настроение своим уходом, но работа есть работа.

– Извините, и мне идти нужно, я совсем засиделась, о времени забыла.

– Вот те на! – Забродов откинулся на спинку мягкого дивана и с укором посмотрел на друзей. – В кои веки выберешься из дому, и тут же у всех появляются дела, проблемы.

– Стоянка такси недалеко? – Наталья забрасывала в сумочку сигареты, зажигалку.

– Такси редко пользуюсь. Я провожу.

– А вам куда? – спросил Мещеряков.

– С тобой ей не по дороге, – сказал Илларион.

– Подожди, тебя не спрашивают. Вам куда?

Оказалось, что Мещеряков может подвезти Наталью, не изменив при этом маршрута.

– Вот и женщину увели, – вздохнул Забродов, провожая взглядом Андрея и Наталью, идущих к двери.

Хоботов, сидевший в машине на другой стороне улицы, тут же втянул голову в плечи, когда увидел, что дверь в кафе открылась. Он увидел Наталью и какого-то мужчину вместе с ней.

«Стерва, уже с другим!»

Но потом, бросив короткий взгляд на Болотову, понял, ее и спутника связывает малое.

«Скорее всего, спешит куда-то по делам», – решил Хоботов.

Мужчина, вышедший из кафе с Болотовой, даже не поднял руку, даже не посмотрел в сторону, но тут же к крыльцу подкатила черная «Волга», сверкающая лаком, с тонированными стеклами и с двумя антеннами спецсвязи на крыше.

«Начальство какое-то…» – Хоботов проследил взглядом за Мещеряковым, который открыл заднюю дверь, помогая даме сесть, а затем обошел машину и сам сел на переднее сиденье.

«Точно, они не вместе. Если бы было по-другому, сидели бы рядом на заднем сиденье», – решил Хоботов.

Черная «Волга» сорвалась с места и исчезла за поворотом.

Леонид Хоботов подавил в себе желание поехать следом. Он ощутил, что несколько охладел к Болотовой.

Теперь его куда больше привлекали те двое, которые остались за столиком у самого окна.

«Она сама ко мне придет. Она же на мне и славу, и деньги зарабатывает, без меня она никто».

К столику почти беззвучно подъехала двухэтажная каталка, на которой стояли горячие блюда.

– Борис, ты извини, конечно, у нас все расстроилось. Наш друг и дама покинули компанию, остались мы вдвоем. Нам только две порции.

– Ничего страшного, не волнуйтесь, вот за тем столиком только что заказали такое же блюдо, как и вы. Думаю, они будут только рады, что заказ исполнен так быстро.

– Что ж, хоть кому-то этим расставанием мы доставили радость, – грустно усмехнулся Забродов, наливая в рюмки водку.

Пить вместе уже не хотелось ни ему, ни Штурмину.

Лев Штурмин хоть и уважал Забродова, но всегда чувствовал его превосходство, а потому становился молчалив. Вот если бы рядом сидел кто-то еще, тогда другое дело, а Забродов, сам не желая этого, подавлял его.

– Ты, Лев, правильно сделал, что согласился. В командировки тебе все равно придется ездить, от этого никуда не убежишь, но реже. Жена довольна будет.

– Если бы не жена, то честно тебе скажу, на твое место не пошел бы.

– Зря. Когда пробудешь на полигоне с месяц, войдешь во вкус, почувствуешь – это твое. Тебе понравится.

– Если бы, – Штурмин, не отрываясь, смотрел на полную рюмку водки и вращал ее в пальцах, – Мужик ты опытный, именно это и нужно.

– Не умею я жить, как ты, Илларион. Хотел бы, да не получается. Вот если бы после какой-нибудь бездари пошел инструктором, то – с легкой душой. А тебя все вспоминать станут, со мной сравнивать, а я до тебя не дотягиваю.

– Прибедняешься, Лев. Меня же все чудаком считают.

– Нет, что ты, Илларион!

– Я же знаю, за моей спиной иногда пальцем у виска покрутят, забывают, что у каждого своя жизнь, свои методы. Ты, небось, тоже недоумеваешь, мол, зачем мне книжки, которые дома уже ставить некуда, зачем мне знакомства с антикварами?

– Честно сказать, всегда этому удивлялся.

– Ну, так вот. Лев, придешь на мое место, и станут тебя со мной сравнивать. У тебя-то никаких порочащих увлечений нет, за твоей спиной никто пальцем у виска крутить не станет.

– В нашей конторе порочащих увлечений ни у кого нет, на службу бы не брали.

– Это точно.

– Я же вижу, Илларион, не хочется тебе сейчас со мной сидеть, вид у тебя, словно на поминках.

– Брось, Лев, – не очень-то убежденно произнес Забродов и постарался улыбнуться.

Но Штурмин сам, будучи правдивым, чувствовал фальшь и у других.

– Тебе одному побыть хочется, так ведь?

– Да, – согласился Забродов.

– И мне хочется. Зачем друг друга мучить? Выпьем по рюмке, доедим и двинемся отсюда, каждый в свою сторону.

– Наверное, ты прав, – согласился Забродов.

Они чокнулись, но выпили не до дна, лишь по маленькому глотку.

Забродов сидел и думал:

"В самом деле, Штурмину стоит побыть одному.

Принял он решение, можно сказать, сгоряча, под давлением. Теперь должен свыкнуться с ним, взвесить все «за» и «против», понять, что его жизнь меняется к лучшему. И мешать ему в этом не стоит".