— А что люди скажут? — пробормотал он.

— И что же они такое скажут? — вздернув брови, поинтересовался Ник. — В доме никого нет. И я на всякий случай буду поглядывать в окно. Голову высуну в окно, если хочешь.

Так он и сделал и поэтому первым увидел, как по лестнице, ведущей от бассейна, бесшумными босыми шагами, ступая на цыпочках и морщась от прикосновения раскаленных камней, поднимается Кэтрин: на плечах у нее синее полотенце, волосы еще мокры после купания, вид совсем девчоночий, и при взгляде на нее Ник ощущает неловкость, словно она по лондонской улице прогуливается в таком виде. Тоби выходит из дома ей навстречу, и она спрашивает: «А они здесь?» — в своей обычной манере, так, словно не замечает его, даже обращаясь к нему с вопросом. «Спустятся через минуту», — отвечает Тоби и бежит к бассейну. Кэтрин присаживается на расстеленном полотенце, откидывает назад мокрые волосы; взгляд ее блуждает по окнам дома, пока наконец она не замечает Ника, широко улыбающегося ей из верхнего окна.

— Привет, дорогой!

— Привет, дорогая! — Ник раскрывает руки ей навстречу, а потом делает вид, что сбрасывает вниз букет невидимых цветов — Кэтрин любит такие представления. Та, просияв, поднимает руки в беззвучных аплодисментах.

— Спускайтесь сейчас же! — зовет она.

— Уже идем…

Из-под белых льняных брюк у Уани игриво просвечивали черные плавки. Ник не слишком разбирался в разных типах плавок — он вообще был непривычен к времяпрепровождению вокруг бассейна. Обтягивающие «Спидо», вполне подходящие для хайгейтских прудов, могут оказаться неуместны для коктейля или партии в пинг-понг — здесь, наверное, требуется что-нибудь более бесполое, мешковатое. А может быть, и нет: в конце концов, Франция — страна солнца, а Феддены вряд ли разделяют чувствительность Ника к тому, что облегающие плавки обрисовывают контуры его пениса.

С молодыми людьми Кэтрин поцеловалась по-разному: с Уани — приложилась щекой к щеке и сказала: «Привет!» таким тоном, словно в первый раз его видела, Ника притянула к себе под полотенце и прижалась к нему всем телом в сыром купальнике, так что он, обнимая ее, со смехом отстранился.

— Слава богу, — сказала она, — наконец-то ты здесь!

— Как ты, дорогая?

— Прекрасно. Кстати, знаешь, что у Джеральда роман?

Ник вздрогнул и заморгал, пытаясь удержать на губах улыбку.

— У Джеральда?

Все эти десять дней он гадал, кто в доме знает об этом — и прежде всего сколько знает Кэтрин. Самого его жег стыд за то, что он знает и ничего не делает, и теперь ему захотелось как-то очиститься.

— Шутишь? — проговорил он, пытаясь хоть на секунду или две оттянуть неизбежный вопрос: с кем?

— Да нет, правда. У него роман с Джаспером.

Ник перевел дух.

— Да что ты говоришь! Ну и ну!

— Точно! Настоящий скандал, правда?

— И давно?

— Уже с неделю. Целыми днями сидят в этой ужасной комнате под названием fumoir[13], курят сигары и играют в шахматы. Ну, ты сам увидишь. Никто из нас туда даже войти не может, так что остается только гадать, чем они на самом деле там занимаются!

— Будем надеяться, что об этом не пронюхают журналисты, — сказал Ник. У него кружилась голова: вроде опасность миновала.

— Это все равно что целоваться с унитазом.

— Э-э… сигары?

— Кстати, у нас здесь все стерильно, — повернулась она к Уани.

— А… да… — протянул он, одновременно улыбаясь и хмурясь; в обоих, когда они смотрели друг на друга, чувствовалась какая-то неловкость, как будто Кэтрин знала, что Уани собирается нюхать у них в туалете кокаин.

Она повела их обоих вниз по лестнице, под сень разлапистого инжирного дерева, к расчерченной флажками поверхности бассейна.

Бассейн занимал одну из широких террас, открытую к югу, так что блеск воды был заметен издалека. У ближнего берега — домик для переодевания, маленький, с закрытыми ставнями: к нему и обратно вели мокрые следы ног. Вокруг бассейна там и сям стояли пухлые кушетки, развернутые к солнцу, а ближе, под огромным красным зонтиком, в черном купальнике со спущенными с плеч бретельками, растянулась с закрытыми глазами Рэйчел. Рот у нее был приоткрыт: должно быть, уснула — или просто на несколько секунд задремала под жарким солнцем. Ника поразила ее красота и беззащитность; никогда прежде он не видел ее полуобнаженной — и с некоторым неудовольствием вспомнил о том, что рядом с ним стоит Уани. В нескольких футах, под углом к ней, лежал, опершись на локоть, Джеральд в темных очках: рядом стоял бокал с растаявшим льдом, лежала раскрытая книга, но он спал — и, кажется, спал крепким сном. А в бассейне, на мелководье, лежал на животе Джаспер — смотрел вдаль и всем своим видом напоминал скучающего подростка. Ногами в мешковатых трусах всех цветов радуги он болтал в воде, и на виду появлялась то одна, розовая, ягодица, то другая, лимонножелтая. Ник заметил, что Уани не сводит с него глаз.

Из домика для переодевания вышел Тоби, и Кэтрин, видно решив, что они достаточно налюбовались отдыхающим семейством, громко воскликнула:

— Смотрите, кто пришел!

И все проснулись.

— Ну вы тут и разлеглись! На кого вы похожи, развалины какие-то! — добавила Кэтрин и расхохоталась особым, «ненормальным» смехом, который в последнее время, как патентованная душевнобольная, себе усвоила.

Джеральд немедленно что-то заговорил, Рэйчел потянулась и села, и молодые люди бросились наперегонки, чтобы ее поцеловать. Громко шлепая по воде, выбрался из бассейна Джаспер. Всех их Ник довольно давно не видел, и теперь, застигнутые врасплох в полуобнаженности частной жизни, все они казались ему дивно прекрасными; и еще показалось вдруг — должно быть, блеск солнца на воде напомнил ему о давнем видении Кэтрин, — показалось, что на всех них лежит отблеск чего-то сверкающего и черного.

За ужином под навесом семейство утопило их в гостеприимстве высшей пробы: Феддены наперебой жаловались, как скучно им было до сих пор, и восторгались тем, как теперь, когда Ник и Уани здесь, все пойдет иначе. Казалось, до сих пор семья томилась взаперти, и появление гостей освободило ее из темницы. Уани вежливо соглашался со всем, что ему предлагали, хотя при словах Тоби: «…а еще можно спуститься в пещеру и поплавать в подземном озере…» — заметно заерзал на стуле.

— А еще, — сказал Джеральд, — обязательно надо съездить на велосипедах в Отфор. Правда, это двадцать километров — но, слава богу, свободный денек у нас найдется!

Джаспер сжал под столом колено Ника и сообщил ему шепотом, что в Подьё есть уютный бар, «куда стоит сходить парню вроде тебя». Кэтрин с явственными сатирическими нотками в голосе предложила написать его портрет, но тут все запротестовали: что же, бедному Нику придется часами сидеть, ничего не делая? И Рэйчел с неизменной легкой улыбкой заключила: она надеется, что Нику и Уани будет позволено ничего не делать, если они того пожелают.