Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первоначально понятие эусоциальности относили только к общественным насекомым, но потом в этой компании появились и представители других групп. Возник вопрос: а нельзя ли считать эусоциальными организмами и нас, людей? Понятно, что строгому определению мы не соответствуем, поскольку у нас нет касты неразмножающихся рабочих особей (эксперименты с рабством и трудовыми лагерями были все же краткосрочными и не слишком успешными). Однако тут вступает в действие интересный культурный механизм. В четырнадцатой главе мы мимоходом упомянули, что человеку свойственно выставлять этические оценки разным субъектам и явлениям, и это прямое следствие того факта, что мы – социальные существа. Собственно, когда мы признаем кого-то или что-то хорошим и этичным, это просто значит, что он, она или оно устраивает наш социум. В этой системе есть один очевидный баг: само явление социальности просто обязано получать самые высшие этические оценки из всех возможных. И конечно, людям непросто было смириться с тем, что «эусоциальными» оказались какие-то букашки, а то и черви, а мы, венец эволюции, в лучшем случае можем претендовать на «парасоциальность» (в первоначальной версии классификации Уилсона). И началась череда попыток натянуть сову на глобус: переопределить эусоциальность так, чтобы человек начал удовлетворять ее критериям. Не то чтобы кому-то очень хотелось переустроить общество по образцу муравейника – просто всем понравилось само слово. В том числе и автору концепции, Эдварду Уилсону.
Уилсон за свою долгую девяностодвухлетнюю жизнь написал множество статей и книг, относящихся к области социобиологии. Если кто-то интересуется муравьями, то лучшего источника информации, чем книги Уилсона, ему не найти. Однако в своих трудах профессор все чаще обращался к теме человечества, причем, согласно позднему Уилсону, это самое человечество уже вполне может считать себя эусоциальным. В последних его книгах мы уже представляем собой настоящий венец эусоциальности на планете Земля. В конце концов, ничего не стоит отредактировать старое определение, чтобы оно стало чуточку шире. Кроме того, со временем все дальше в тень отступала концепция кин-отбора, а на передний план выходил групповой отбор, когда-то дезавуированный Гамильтоном. По мнению Уилсона, высказанному в книге «Смысл существования человека», к 2010 году методология Гамильтона «была окончательно повержена».
Ричард Докинз, впрочем, не согласился с этим тезисом: в своей рецензии на книгу Уилсона он рекомендовал читателям даже не открывать ее, а просто «забросить куда подальше». Чего мы здесь точно не будем делать, так это встревать в ожесточенную перепалку двух известных биологов, тем более что один из них, Эдвард Уилсон, уже ушел из жизни. В нашей истории про секс эусоциальность появилась не просто так, а как иллюстрация забавного явления: такая, казалось бы, биологическая частность, как механизм определения пола, – да еще и возникший, вполне возможно, как реакция на бактериального паразита, – лежит в основе столь величественного явления, как возникновение социума. То есть может лежать, если верна идея Гамильтона о кин-отборе у перепончатокрылых, а может и не лежать, если, согласно Уилсону, возникновению социальности способствует только групповой отбор, а кин-отбор, напротив, только все портит. Не рассказать об этом было никак нельзя, а кто из них был ближе к истине, покажет дальнейшая история познания.
После столь высокой науки сложно переходить к более легковесным темам. С другой стороны, подобный прием поможет разрядить атмосферу. В некотором смысле тема этой главы – связь секса с альтруизмом. В человеческом обществе принято считать, что быть альтруистом хорошо. Впрочем, когда люди выбирают себе спутника жизни, то есть полового партнера, они учитывают разные факторы, и один из этих факторов отражен в известной присказке: «Был бы человек хороший». И вот вопрос: а не подвержен ли признак альтруизма у людей половому отбору? С людьми нелегко ставить опыты: шаг в сторону – и ваше исследование окажется или неэтичным, или некорректным с точки зрения методологии. Но попробовать можно, и это сделали, к примеру, канадский психолог Пэт Баркли и его сотрудники.
Он предложил своим студентам заполнить два опросника. В первом из них были вопросы типа: «Были ли вы когда-нибудь донором крови?» – из ответов предполагалось составить представление о том, насколько испытуемый склонен к альтруизму. Во втором вопроснике психологи интересовались сексуальными победами своих подопытных кроликов. Были и контрольные вопросы. Например, открытые и общительные студенты могли гораздо чаще сдавать кровь, заниматься волонтерством, танцевать бачату, прыгать с парашютом и общаться с противоположным полом, чем замкнутые социофобы, – на это делались поправки.
Разумеется, поправка делалась и на то, что люди врут. Они уж точно привирают о количестве половых контактов (психологам давно известно, что мужчины преувеличивают этот показатель, а женщины преуменьшают) и, видимо, не прочь приврать о своей склонности к альтруизму. Чтобы учесть этот фактор, в конце исследования была объявлена лотерея с призом в 100 долларов, и участникам было предложено заранее пожертвовать свой выигрыш на благотворительность. Кто-то согласился, а кто-то потребовал выдать выигранные деньги. Результаты исследования были недвусмысленными: те, кто сообщал о своих проявлениях альтруизма, и особенно те, кто пожертвовал выигрыш, имели в жизни больше половых партнеров (главным образом случайных) и чаще занимались сексом.
Таким образом, современные канадские студенты не слишком отличались по своим повадкам от представителей некоторых примитивных культур: про тех уж точно известно, что охотники, которые часто делятся с соплеменниками едой, имеют больший успех среди соплеменниц. Мог ли признак альтруистического поведения быть поддержан у человека половым отбором, а то и попасть на траволатор «фишеровского убегания»? Или все сложнее: к примеру, щедрость может зависеть от общественного статуса, а уж высокий статус, в свою очередь, не может не нравиться противоположному полу? Рассуждая о повадках людей, мы вступаем на скользкий путь, и я с самого начала дал себе слово остерегаться подобных тем – они не сулят ничего, кроме дешевых сенсаций. И тем не менее следующая глава посвящена как раз такому рискованному предмету.
БИБЛИОГРАФИЯ
Arnocky S., Piché T., Albert G., et al. Altruism Predicts Mating Success in Humans. British Journal of Psychology. 2017. 108(2): 416–435.
Gempe T., Beye M. Sex Determination in Honeybees. Nature Education. 2009. 2(2): 1.
Hamilton W. The Genetical Evolution of Social Behaviour. I. Journal of Theoretical Biology. 1964. 7(1): 1–16.
Hamilton W. The Genetical Evolution of social Behaviour. II. Journal of Theoretical Biology. 1964. 7(1): 17–52.
Jaeggi A. V., Gurven M. Natural Cooperators: Food Sharing in Humans and Other Primates. Evolutionary Anthropology. 2013. 22(4): 186–195.
Kaskinova M. D., Nikolenko A. G. Csd Gene of Honeybee: Genetic Structure, Functioning, and Evolution. Russian Journal of Genetics. 2017. 53(3): 297–301.
Mroczek R., Laszkiewicz A., Blazej P., e al. New Insights into the Criteria of Functional Heterozygosity of the Apis mellifera Complementary Sex Determining Gene – Discovery of a Functional Allele Pair Differing by a Single Amino Acid. PLoS One. 2022. 17(8): e0271922.
Van Wilgenburg E., Driessen G., Beukeboom L. W. Single Locus Complementary Sex Determination in Hymenoptera: an "Unintelligent" Design? Frontiers in Zoology. 2006. 3: 1.
Wilson E. O. Genesis: The Deep Origin of Societies. New York: Liveright, 2019. (Уилсон Э. Эусоциальность: люди, муравьи, голые землекопы и другие общественные животные / Пер. М. Исакова. – М.: Альпина нон-фикшн, 2019.)
Wilson E. O. The Meaning of the Human Existence. New York: Liveright, 2014. (Уилсон Э. Смысл существования человека / Пер. О. Сивченко. – М.: Альпина нон-фикшн, 2015.)
Wilson E. O. The Social Conquest of Earth. New York: Liveright, 2013. (Уилсон Э. Хозяева Земли: социальное завоевание планеты человечеством