Глядя на ее забавно поджатые губы, Джеффри не выдержал и рассмеялся.

Он повернулся к бару, наполнил еще один бокал и протянул бренди Саре.

– Надеюсь, это не войдет у тебя в привычку.

– Не волнуйся, – успокоила его Capa, и лицо ее приняло обычное выражение. – Можешь мне поверить.

– Последняя неделя была просто сумасшедшей. – Джеффри вновь отхлебнул из своего бокала.

– Это верно, – согласилась Capa. Лицо ее вдруг стало грустным. Она вздохнула и посмотрела на Джеффри. – Но скоро все закончится.

– И слава богу, – сухо заметил Джеффри.

– Да, слава богу, – тихо повторила Capa. Улыбка ее окончательно угасла. – Я благодарна тебе за все, что ты сделал в последние дни… Ты – настоящий друг, и я хочу, чтобы ты знал…

Она замолчала и сделала большой глоток из своего бокала.

– Чтобы знал – что? – переспросил Джеффри и нахмурился. Capa ничего не ответила, и он подошел к ней поближе. – Что я должен знать, Capa?

– Леди Capa! – послышался голос миссис Девон, матери Мелани.

Она вошла в библиотеку, так прямо держа свое дородное тело, что сразу становилось понятно – под платьем у нее надет корсет из китового уса.

– Что случилось, миссис Девон? – спросила Capa, стараясь скрыть раздражение.

– Я просила вашего дворецкого подать холодный ужин в восемь, но он говорит, что это невозможно, – возбужденно заговорила миссис Девон. – Он утверждает, что может подать его не раньше десяти. Но у мистера Девона очень чуткий желудок. Если он поест после восьми, у него непременно начнется изжога. Это так болезненно и неприятно…

– У нас действительно не принято ужинать так рано, – ответила Capa. – Однако передайте Микуму, чтобы он накрыл в восемь специально для вас, и он сделает это.

– Спасибо, – удовлетворенно кивнула миссис Девон и потянула носом, принюхиваясь. Затем увидела в руке Джеффри бокал. – Джеффри, вы что, пьете в такую рань?

– Да, миссис Девон, – честно признался Джеффри.

Ее глаза округлились. Но когда она увидела такой же бокал в руке Сары, они едва не выскочили из орбит.

– И вы, миледи? – дрожащим голосом спросила миссис Девон. – Что это у вас в бокале? Неужели бренди?

– Боюсь, что это именно так, – спокойно ответила Capa, сдерживая улыбку.

– С ума сойти, – возмутилась миссис Девон, и грудь ее, сжатая корсетом, заволновалась. – Я еще никогда не видела, чтобы люди ели так поздно, а пили так рано. Ох уж эти мне столичные манеры!

И она вышла из библиотеки, не переставая бормотать себе что-то под нос и сокрушенно качая головой.

Capa взглянула на Джеффри, он – на нее, и они оба расхохотались.

– Так какие же у тебя теперь манеры, Джеффри? Деревенские или столичные? – спросила Capa, немного успокоившись.

– И сам теперь не пойму, – продолжая смеяться, сказал Джеффри.

Capa снова закатилась смехом.

– Между прочим, я тоже!

Затем они оба резко замолчали. Джеффри перевел дух и вернулся к разговору, который прервало появление миссис Девон:

– Ты говорила о том, что я должен знать – что именно?

– Да так. Ничего серьезного, – небрежно бросила Capa.

За дверью послышался громкий удар, затем звон.

– О боже! – воскликнула Capa. Она еще раз приложилась к бокалу и поспешно поставила его на стол. – Пойду посмотрю, что там случилось.

И она поспешила к выходу. Джеффри крепко сжимал в руке свой бокал, провожая девушку взглядом. Что с ним происходит? Что вообще происходит, черт побери?

Джеффри задавал себе вопросы, но не находил ответы на них.

«Будь выше обстоятельств, будь сильнее их», – как заклинание, повторяла Capa, изучая свое отражение в зеркале. Да, выглядела она великолепно. И новое платье удивительно шло ей – то самое, вышитое золотом и так гармонично сочетавшееся с ее темными локонами. То самое, что так приглянулось Джеффри в тот день, когда отец объявил о своей помолвке с Мелани.

«Рука судьбы?» – подумала Capa.

За последнюю неделю она о многом успела передумать и поняла, как ей следует жить дальше. Жизнь ее изменилась так сильно и так стремительно… Но к чему жалеть о том, что ушло безвозвратно? Лучше радоваться тому, что пришло на смену. Радоваться, например, за отца и за Мелани, так счастливо нашедших друг друга.

И Capa радовалась за них. Единственное, что ее тревожило, так это она сама. Capa боялась стать помехой их счастью, превратиться для них в бельмо на глазу. При ней, при Саре, Мелани никогда не сможет взять в свои руки управление хозяйством. В последние дни Саре это стало особенно понятно, когда она увидела, как слуги, оказавшись при двух хозяйках, невольно предпочитают сохранять верность прежней. Две хозяйки под одной крышей… Щекотливая ситуация. И не только для слуг. Capa сухо рассмеялась. Еще немного, и она превратится в занудную, мешающую всем хозяйскую дочку.

А пока Лондон был полон слухов о ее отце и о Мелани. Еще бы! Во-первых, всех удивляла разница в возрасте жениха и невесты. Их брак называли за глаза браком Осени с Весной. Во-вторых, никому не давал покоя тот факт, что дерзкая провинциалочка увела из-под носа столичных леди лорда Бевингтона – мужчину не только знатного, но и на редкость богатого.

Впрочем, Capa была уверена, что эти слухи довольно скоро утихнут. А вот с ней все обстоит куда сложнее. О Кендалле посудачат и забудут, когда поймут, что этого завидного жениха уже не вернуть. Вот тут-то и начнут судачить о дочери Бевингтона.

Припомнят, что Несравненная попала впросак, причем дважды. В первый раз – когда едва не вышла замуж за Равенвича, который стал посмешищем всего Лондона и вынужден был бежать на другой край земли – в далекую Америку.

Второй раз – когда Несравненная станет в своем доме младшей по положению, а новой хозяйкой станет женщина, моложе, чем сама Capa.

Что будет дальше, предсказать нетрудно. Capa очень быстро превратится из Несравненной в презираемую.

«Ну нет! – сердито подумала Capa. – Такого удовольствия я им не доставлю! Я не позволю, чтобы Несравненной стала какая-либо другая леди!»

Capa старалась найти выход из сложившейся ситуации и поняла наконец, что она просто должна сама выйти замуж.

Это сразу развяжет руки Мелани, и она станет единственной хозяйкой в доме своего мужа. А Capa тоже станет полноценной хозяйкой, и тоже в доме мужа, и тоже – своего.

Перед внутренним взором Сары на мгновение мелькнули лица Эндрю, затем – Бетт… Capa вздохнула. У нее должны быть свои дети – сын и дочь. Их, а не чужих братьев и сестер, она должна любить, растить, учить уму-разуму.