а то, чем ты занимался, ляжет вечным черным пятном на их дальнейшую жизнь. Им не будут доверять, их станут избегать. А это твои сыновья, твоя кровь, твое продолжение… И мое, безусловно. Наши сыновья – лучшее и самое дорогое, что у нас есть. Я не могу допустить, чтобы на них упала твоя тень, их репутация не должна пострадать. То, что ты делал… помешает их карьере, женитьбе. Ну кто, скажи, кто отдаст своих дочерей, зная, чем отличился отец? Будут кричать: гены! яблоко от яблони! О тебе узнают все, если ты не выберешь вот это, – указала она глазами на пистолет.

– Да как ты смеешь меня заставлять…

– Это лучший выход для тебя, поверь. – Рима будто не слышала и не видела его ужаса. – Ты не попадешь на первые страницы газет и в новостные ленты, тебя будут просто пролистывать. Интересны только живые, их реакция на аутодафе, их позор, а мертвые никому не интересны. Тебя похоронят с почестями, а наши мальчики останутся незапятнанными, потому что люди великодушны и смерти прощают все.

– Я уеду за бугор, у меня там бабки, жилой фонд…

– Очень хорошо, я поселю туда наших мальчиков, пусть поживут какое-то время вдали от всего этого. А ты никуда и не уедешь, тебя распознают камеры, есть такие программы, что и грим не спасет. Только смерть тебя выручит, так умри красиво и достойно. В конце концов, ты жил на всю катушку, заступил за предел, за то и плати. А наши сыновья и внуки за что должны платить?

Он побагровел, схватил пистолет, но не был похож на человека, который смиряется, нет. В его глазах сверкала ненависть, губы дрожали, он произнес:

– Ты гадина! Если уж уходить, то вместе с тобой!

И выстрелил в нее! А Рима осталась стоять. Он второй раз выстрелил… Рима стояла, как монумент на площади. И вдруг Клим Ефимович скорчился, ему стало трудно дышать, во рту пересохло…

– Я знала, что ты так поступишь, – хладнокровно произнесла Рима. – И зарядила пистолет холостыми. Что, тебе плохо? Нет, это не давление, ты умираешь.

– Я?.. Как?.. – выговорил он. – Ты меня…

– Да. Я не могла рисковать. Не переживай, агония продлится недолго, просто мысль о смерти страшит, но ты же хорошо с ней знаком, не раз видел…

– Ри… ма… дай… дай мне…

– Ничего я тебе не дам. Подожду, когда сдохнешь, чтоб уж наверняка… Надо было мозгами думать, а не пенисом.

Как-то быстро все произошло, он упал на пол и замер. Рима позвонила Терехову и попросила срочно приехать с группой, потому что муж умер на ее глазах. А уже потом, давая показания ему и его помощнику Феликсу, призналась: конечно, она знала, где он прячется, но жена не должна предавать мужа. Сообщила, будто Клим Ефимович просил привезти пистолет, она, опасаясь, что он хочет застрелиться, зарядила оружие холостыми. Но он хотел застрелить и ее, чтобы вместе уйти из жизни, у него ничего не вышло. Тогда муж попросил принести шампанского, выпил и вдруг… умер. Рима плакала, уверяла, что пила и она, с ней ничего, а Клим…

Позже эксперты подтвердили, что она говорила правду. Никто не догадался, что именно Рима совершила идеальное убийство, идеальное – потому что не попалась. И сейчас полагала, что план ее идеален, а наказание мерзавцам неизбежно. Рима так углубилась в прошлое и собственные впечатления, что услышала Терехова только на второй раз:

– Риманте Айварасовна…

Она перевела взгляд на следователя и сделала запоздалый вывод: все от начала до конца нужно было делать одной, доверчивость – самая большая глупость. А раз попалась, поздно посыпать голову пеплом, осталось держаться с присущим ей достоинством, и она заговорила тоном обвинителя:

– Не стоит умалять ваши «заслуги», если б не вы, ничего не было бы. Мы вынуждены были уехать, чтобы в нас не тыкали пальцами всякие отбросы. Но дурная слава распространяется как вирус. И кто пострадал больше всех? Мои сыновья, мои мальчики. Младший был влюблен в девочку, она перестала с ним общаться…

– Неудивительно, – сказал Павел, – девочка тоже попала в лапы секты, по-другому и не скажешь. Мы вовремя успели и вырвали ее.

– Но в тот раз моего мужа там не было!

– Это не снимает с него вины, на его совести другие девочки.

– Мой младший мальчик из-за нее пристрастился к наркотикам, сейчас лежит в больнице. Старший сын решил жениться, Ян красавец, умница, все уже было готово, завтра пышная свадьба, приглашены гости, заказан ресторан, потрачены огромные деньги… Но какая-то сволочь настучала про нашего папу родителям невесты и пошло-поехало: яблоко от яблони, они извращенцы, а папочка еще и самоубийца. Нас везде догоняет разрушающая слава мужа, так за что мне вас любить? Копайтесь внизу, там полно проблем, мусор надо выгребать, но вам захотелось вверх залезть и натоптать там. Это вы растоптали будущее моих сыновей.

Ему не было ее жаль, по сути, она патологически жестокий человек со сдвинутыми на сторону мозгами, не считается ни с кем, ей бесполезно говорить о прописных истинах, у нее своя система отсчета. В подобных случаях говорят: бумеранг прилетел. И еще есть народная мудрость: что заслужили, то и получили. Она вдруг очнулась после паузы:

– Хорошо, вы выиграли. Но я умею признавать поражение и расплачиваться. Сколько хотите?

– Собираетесь дать мне взятку? – вяло спросил он.

– Сколько миллионов?

Рима деловая женщина, не разменивается на деликатную трепотню, от которой толку ноль, у нее конкретное заманчивое предложение, она его сделала. А Павла данный экземпляр человеческой породы позабавил, он поинтересовался исключительно из любопытства:

– А вам не приходило в голову, что некоторые работают не за мзду, а из принципа?

– Ай, бросьте. Этот мир делится на тех, кто покупает, тех, кого покупают, и абсолютное большинство – тех, кто ничтожен, ничего не решает.

– Начну с последнего пункта. Не беру взятки, потому что не хочу попадать в зависимость, сидеть у кого-то на крючке – нет, этого не будет. И первый пункт, главный. У меня трое детей, еще есть девочка от первого брака жены, которую угробила компания вашего мужа, такие же извращенцы, как он. Она осталась жива в отличие от других, но никогда не будет нормальной, не станет женой и матерью, не станет бабушкой, ее жизнь проходит в другом мире. Ей всего-то вкололи дозу, а организм девочки устроен не как у всех, не принял эти вещества, в результате пострадал мозг. Так вот, Риманте Айварасовна, я не беру, потому что не хочу, чтобы мои дети и дети моих друзей жили в мире, населенном такими, как вы. По мере возможности я буду освобождать хотя бы этот город