— Мистер Эшли, запишите — казнь назначается на следующий понедельник, — сказал писцу судья Трелоней.

Надзиратели соединили заключенных одной цепью, чтобы отвести их обратно в тюрьму. Бреандан еще раз обернулся и поискал глазами Аморе. Она видела растерянность и боль в его взгляде и поняла — он до последнего надеялся, что смертного приговора не будет. Теперь его надежда рухнула.

Судебное заседание было закрыто, и толпа рассеялась. Аморе ничего не замечала. Она очнулась, только когда рядом с ней оказался Иеремия.

— Мадам, ступайте к королю. Только он может спасти Бреандана. А я тем временем попробую сделать кое-что еще.

С бьющимся сердцем Аморе ждала короля в будуаре. Она нервничала, не зная, в каком настроении находится Карл. После родов она еще не получала официального уведомления явиться ко двору. Кроме того, в последний раз у нее дома они расстались не слишком сердечно. Она вовсе не была уверена в том, что он простил ее.

Вспоминая последний взгляд Бреандана, она чувствовала невыносимую боль. До сих пор она не воспринимала всерьез мысль о казни, хотя и не раз переживала ее в кошмарных снах. Оглашение приговора вплотную приблизило страшную перспективу. Но ведь король имел власть помиловать любого осужденного. Конечно, он не откажет ей в просьбе, даже если еще немного злится.

Когда дверь будуара открылась и в дверях показалась высокая фигура Карла, Аморе присела в низком реверансе. Она слышала стук его деревянных каблуков по паркету и подняла голову, только когда он остановился перед ней. Он молчал, лицо его оставалось непроницаемым. Наконец он взял ее за руку, и она поднялась.

— Я догадывался, что вы придете, мадам, — серьезно сказал он.

— Вы знаете?.. — вырвалось у Аморе, но она осеклась, так как ей не хватало слов.

— ...что вашего любовника сегодня приговорили к смертной казни? — закончил король начатую фразу. — Конечно, знаю. Если бы я не был в курсе всего, что происходит в моем королевстве и особенно в этом городе, я бы уже давно не был королем.

— Ваше величество, — смиренно начала Аморе, — я пришла просить вас помиловать мистера Мак-Матуну и отменить казнь.

Лицо короля помрачнело. В его карих глазах Аморе прочла явное неблаговоление. Полные губы сжались, и он отрицательно покачал головой:

— Это невозможно, мадам.

Короткий ясный ответ как будто ударил Аморе. Она словно окаменела. Все заготовленные слова вылетели у нее из головы.

Карл увидел ее растерянность и вдруг почувствовал жалость и потребность объяснить свою непреклонность, хотя королю и не пристало оправдываться.

— Мадам, вы знаете, как дорога мне ваша дружба. Вы только что произвели на свет моего сына. Я бы охотно исполнил любое ваше желание, только бы вы были счастливы. Если бы речь шла о воре или далее об оскорблении его величества, я бы оказал вам эту любезность и немедленно помиловал преступника. Но этого человека сочли виновным в убийстве. Простите мне мои жесткие слова, мадам, но он недостоин моей милости — так же, как и вашего ходатайства.

— Уверяю вас, сир, он невиновен. Он никого не убивал.

— Если бы это было так, присяжные не признали бы его виновным, — возразил король.

— Его подставили, и самым изощренным способом. Истинный убийца все еще на свободе.

— Это представляется мне крайне невероятным, — скептически заметил Карл.

Аморе чувствовала, как ею овладевает отчаяние. Не раздумывая она бросилась королю в ноги:

— Умоляю вас, сир, не посылайте невиновного человека на смерть. Он никогда не имел намерения вас оскорбить. Я взяла его себе в любовники. Он ни в чем не виноват.

Карл наклонился к ней и довольно грубо поднял за руку.

— Встаньте, мадам, — приказал он, и в его голосе прозвучало раздражение, — неужели вы такого низкого мнения о своем короле и полагаете, будто я откажу человеку в милости из ревности? Я бы очень хотел спасти ему жизнь, так как не желаю слушать разговоры, будто я бессовестно устранил с пути соперника. Я вовсе не питаю никакой вражды ни к нему, ни к вам.

— Тогда помилуйте его.

— Я не могу помиловать осужденного убийцу! — прогремел Карл, но тут же пожалел об этом. — Поймите же. Дело не только в том, что он совершил убийство. Он убил советника города Лондона, одного из влиятельнейших торговцев, которые осложняют мне жизнь. Вы забыли, что мы находимся в состоянии войны? Флот требует немыслимых денег. А государственная казна пуста. Я нахожусь в полной зависимости от жадных до власти лавочников, они дают мне деньги, без которых я не могу править. Я не могу настраивать их против себя, милуя убийцу одного из них, чтобы угодить своей любовнице.

— Но вы король! — возразила Аморе. — Что могут сделать вам бюргеры?

— Дорогая моя, я не обладаю властью короля Франции, который может делать все, что ему заблагорассудится. Долгое время я был королем без королевства, и сегодня я здесь только потому, что мне позволили вернуться. Но мой трон стоит на глиняных ногах. Неверный шаг может мне стоить не только короны, но, не исключено, и головы. Они не погнушались отрубить голову моему отцу, и я не имею ни малейшего желания испытать ту же участь.

Аморе умолкла. Что она еще могла сказать? Вдруг она почувствовала, как у нее наворачиваются слезы, и попыталась удержать их.

Однако, выпустив пар, Карл мягко приблизился к ней и провел пальцем по щеке, стирая влажный след, блестевший на коже.

— Я прекрасно понимаю вас, моя милая Аморе, — сказал он уже не так сурово. — Кажется, вы действительно любите этого парня. Очень жаль, но вы выбрали не того человека.

— Он не не тот человек, — упрямо сказала она, — он единственный. И он невиновен. Ваше величество, неужели вы хотите пожертвовать невиновным только ради того, чтобы сделать одолжение лондонским бюргерам? Вы как-то сказали, что цените меня, поскольку я ничего не требую. Но сегодня я прошу сохранить жизнь человеку, не сделавшему ничего плохого. Я умоляю вас от имени вашего сына, которого долгие месяцы носила под сердцем.

— Вы утомительны, — проворчал Карл. — Вы утверждаете, будто он невиновен. Тогда предоставьте мне доказательства, которые бы оправдали мою милость.

— Сир, если бы такие доказательства существовали, их бы предъявили уже во время процесса, — глубоко вздохнув, ответила Аморе.

— Попытайтесь понять меня, — сказал Карл. — Я не могу ничем помочь вашему другу, пока не будет никаких сомнений в его невиновности. Но если вам удастся предъявить мне несомненные доказательства, я обещаю вам его помиловать. Большего я сделать не могу. А теперь расскажите мне о моем сыне, мадам.

Небо затянули серые облака, и начался мелкий дождь. Иеремия спрятался под выступающий верхний этаж фахверкового дома и переминался на ногах, затекших от долгого стояния. Он уже довольно долго не спускал глаз с дома убитого советника на Брод-стрит. Наконец он заметил лакея, с которым беседовал уже до суда и знал, что его можно подкупить. Терпеливое ожидание было вознаграждено. Иеремия быстро пошел вниз по улице вслед за слугой и, поскольку тот не очень торопился, без труда нагнал его.