— Но Игорь Павлович, как я понял, лишь предполагает, а не утверждает!

— Зачем мы говорим, пусть сам Кравцов продолжит. Может, у него есть веские доказательства? Ведь не из пустого же сделаны эти выводы? Верно, Игорь Павлович?

— Конечно, не из предположений! Я слишком хорошо знаю человека, о котором говорю. А потому прошу вас всех без исключения с наступлением сумерек никуда не отлучаться за пределы поселка. Это слишком серьезно. Капеллан, зная, что дело пошло ко мне, будет стараться всячески помешать следствию. Это он умеет делать.

— Ну, а доказательства есть?

— Имеются. Я его почерк знаю. Не раз на него сегодня наткнулся. Удивился живучести, изворотливости пахана. Трижды побывал на прииске, минуя все проверки, без единственного документа! Так надо суметь! — закрыл не без спешки форточку в окне Кравцов. И продолжил — Грузчиком приезжал. С продуктовой машиной. Прямо на территорию прииска. В табачный ларек. Потом дважды в продовольственный магазин. Ящики, мешки носил исправно.

— А золото? — открыл рот Игнатьев.

— Рядом с магазином, вплотную, особый цех по подготовке к отправке золота в Магадан. Там каждый человек на виду. Но люди остаются людьми. И при всей их внешней строгости, имеют свои слабости. На них и рассчитывал Капеллан. Ведь когда в магазин привозят товар, сгружают на глазах мешки, ящики, всякие пакеты шуршащие, да еще в ярких упаковках, женщины с ума сходят. И закрой ты их хоть на семь замков, они все равно через щели просочатся. То же самое случилось и здесь. Женщины не выдержали, вышли из цеха. Капеллан был не единственным грузчиком. Пришел в цех, пригласил остальных женщин в магазин. Сказал, что привез им импортное барахло. Оно так и было. Бабы толпой в магазин кинулись. Он их еще и поторопил. Задержался на минуту. Этого ему хватило. Пяти килограммов золота как не бывало. Но пропажи хватились не сразу, лишь на следующий день. И никто не подумал, не заподозрил весельчаков-грузчиков, щедро угостивших конфетами. А когда пересчитали, взвесили золото, обвинили участок сдачи. Мол, обсчитались. Заработались. Но те свои журналы проверили. Никакой ошибки не нашли. И кто-то сообщил чекистам о случившемся. Тут все и завертелось. О грузчиках вспомнили лишь сегодня. Да и то вскользь, мимоходом. Они и сегодня вне всяких подозрений.

— А почему ты думаешь, что это был Капеллан?

— Нашел машину. Поговорил с водителем. Спросил о грузчиках, напомнил тот день. Он не копался долго в памяти. Подарок показал. Я его у него выменял. На зажигалку, — рассмеялся Игорь Павлович и достал из кармана пиджака финку с наборной рукояткой, на которой зелеными пластмассовыми кубиками было набрано одно слово — Капеллан. — Я эту финку слишком хорошо помню. Ни с какой не спутаю. Два часа меня под нею держал Капеллан.

— Но как же беглец, вор, мог сделать такой подарок? Ведь с финками, как с головой, фартовые не расстаются!

— Тут случай особый. По воровскому обычаю Капеллан обязан был дать водителю его долю — положняк, но тот ничего не знал. А потому Капеллан отдал то, что шоферу понравилось. Выполнил обычай.

— А как они познакомились?

— Капеллан его выследил. Именно тот водитель всегда приезжал на прииск и его не проверяли. Он никогда не заходил в цехи. А грузчики — всегда разные. Людей не хватает, брал тех, кто соглашался заработать. Почти всегда это были свои же, поселковые. И этих он взял прямо с трассы. Принял за сеймчанцев.

— А как они выехали с прииска непроверенными? Ведь машина была пустой?

— Нет, к сожалению! Тарных ящиков полный кузов увезли от магазина.

— А кто был с Капелланом? — спросил Игнатьев.

— Слишком многого хотите, мой друг, от одного дня! — допил кофе Кравцов и долго разглядывал под настольной лампой финач Капеллана.

— А как вышел на тех девчат, на магазин и водителя? — поинтересовался Игнатьев.

— Понаблюдал с территории. Вот и весь секрет, — ответил Игорь Павлович.

— Откуда знаете, что на прииске он три раза побывал?

— Водитель сказал, да и продавец. К тому же не забывайте, Капеллану тоже осмотреться пришлось. Узнать все.

— Игорь Павлович, вы сказали, что не раз натолкнулись на следы Капеллана. Значит, финка не единственное доказательство?

— Нет, конечно. Он спрашивал у женщин цеха, где работает бригада Чубчика. Назвал его своим корешем. Те сказали, что попасть к Сашке нелегко. Работает он не на поверхности. И к нему ни родственников, ни корешей не пустят. Тогда он узнавал у дворника прииска, в какую смену работает Александр. Но старик попался дотошный. Из тех, кто сам спрашивать любит, а отвечать — не спешит. Он и давай сыпать: «А зачем тебе бригадир? Кем ему приходишься? Почему не дома узнаешь, а сюда пришел? Кем здесь на прииске работаешь?» Капеллан понял, что старик вот- вот о документах

спросит. И поспешил уйти. Но дворнику запомнился Это и понятно. Личность неординарная. Есть в ней что-то звериное, жестокое. Как печать, — вспомнилось Кравцову.

— И все же, я думаю, удалось ему уехать на материк. При золоте он сумел миновать кордоны. Ведь уже столько дней прошло и ниоткуда сообщений о Капеллане не поступает, — сказал Евгений Иванович.

— Теперь о нем с материка услышим. Там его возьмут. На золоте попадется.

— Э-э, нет! С таким запасом он не скоро выплывет. Заляжет на дно. Здесь его обкладывать — это как ветер в поле ловить. На прииске ему больше делать нечего. Сливки снял. А свести счеты он всегда успеет. И необязательно своими руками. Пришлет обязанника иль какого-нибудь кента из новой «малины». Тем более он не любитель черной работы. Да и Чубчик ему в лапы просто так не дастся. Стережется Капеллана. К тому ж и пахану нынче жить хочется. А Чубчик в случае опасности не только постоять за себя сумеет, а и уложить. Ведь тоже не всегда бригадирствовал на прииске. В зоне много лет в паханах ходил. Конечно, полной уверенности нет. Может, и проскользнули сбежавшие на материк. Они умеют просачиваться по трое, четверо, под видом рыбаков, геологов, охотников. Капеллан постарается уйти. Но сомневаюсь, что ему это удалось, — задумчиво говорил Игорь Павлович.

Тем временем Кузьма и Катерина, справившись с последней выпечкой, сдали хлеб магазину и убирали пекарню, готовя ее для работы другой смене. Завтра отдых. Можно будет выспаться. Не вскакивать с постели ни свет ни заря и, прогнав остатки сна стаканом холодного чая, выталкивать самих себя за шиворот на работу.

Выходной… Кузьма уже распланировал этот день целиком. Выспаться. Потом печь истопить, согреть избу. Поесть. И сходить в баню. Хорошенько пропариться. По пути из бани зайти в магазин. Набрать харчей. И весь вечер гонять чаи с вареньем, изгонять простуду.

Прохватило Огрызка сквозняком в пекарне. Теперь кашель мучал. Долгий, больной. Конечно, предлагала Катерина бутылку водки купить, но Кузьма отказался взять ее даже на компрессы.

Кузьма подмел пол пекарни. Баба мыла формы. Складывала в стопку