– Ложь! – прошипел Эрнесто.

– Не пытайтесь их убить! – кричал тем временем Раинульф. – После каждого залпа отступайте на два шага. Цельтесь им в живот. Легче переступить через мертвого друга, чем через раненого, который корчится от боли и молит о помощи.

Милан взглянул Эрнесто в глаза. Ему нужно было убедить этого упрямца, иначе все кончено.

– Я пришел сюда, чтобы остановить Белую Королеву, – спокойно сказал юноша, словно это было непреложной истиной. – Вы знаете легенду о ней. Белая Королева вернется. И она победит. Вы знаете, что сейчас старые легенды сбываются. В лесах полно ведьм, в город явился Человек-ворон… Они все облекаются плотью. Как вы думаете, что сотворит Белая Королева с такими, как вы? С мучителями ее народа? Я могу остановить ее, как я остановил Человека-ворона. – Он поднял руки. – Или вы возьмете меня в плен и тем самым обречете себя на мучительную смерть. Я единственный, кто стоит между вами и Белой Королевой. Вы знаете, что сделали солдаты Николо Тримини. Вы знаете, что сделает Белая Королева с вами и теми, кого вы любите. Только я могу остановить эту бесконечную череду убийств.

– Он прав! – охнул солдат, стоявший рядом с Эрнесто, и перехватил его руку с занесенной дубинкой. – Если она вернется, нам всем конец.

– Но что, если он лжет?! – Эрнесто вырвался из его хватки.

– Разве я не спас Далию от Человека-ворона? – напомнил Милан. – Теперь же мой долг – спасти всю Цилию. Когда вернется Белая Королева, все изменится. Если она займет престол, вы все будете обречены на смерть. Что вы потеряете, если отпустите меня? Ничего! Вы можете просто сказать, что не нашли меня. А что вы теряете, если я прав, но вы посадите меня в темницу? – Он снова посмотрел на упрямца. – Вы потеряете все, Эрнесто. Все!

– Проклятье, Эрнесто! – Его товарищ попытался оттащить стражника. – Арбалетчики уже взбираются на берег. Они примут нас за повстанцев. Вспомни, как мы сейчас выглядим. Они нас просто расстреляют. Все, пойдем. Нам нужно перебраться в какое-нибудь безопасное место.

– Если вы заберете меня с собой, ни одного безопасного места в Цилии не останется. – Милан говорил так, будто провозглашал волю самого Создателя Небесного. Мало что могло смутить простого человека настолько, как вера в то, что он говорит со служителем каких-то высших сил.

Эрнесто моргнул.

– Пойдемте, – тихо сказал он, будто не верил своим собственным словам.

Развернувшись, стражник бросился наутек.

Какая-то женщина в черном платье и порванном платке едва не столкнулась с бегущими. Остановившись, она на мгновение посмотрела им вслед и, сжав в руке меч, воскликнула:

– Милан!

– Нок? – Он поднялся на ноги, схватил поводья мулов и испуганно пригнулся, когда в него едва не угодил арбалетный болт.

Нок! Как она очутилась здесь? Еще и с окровавленным мечом… Он вспомнил этот клинок. Нок хотела дать ему это оружие в ту ночь, когда он отправился сражаться с Человеком-вороном.

– Тебе нужно уходить отсюда! – крикнула она, хватая его за руку. – Немедленно! Солдаты Лиги тут повсюду…

Ее волосы растрепались, пышные пряди упали на лицо. Сейчас Нок выглядела совсем не так, как тогда, в своей комнате, когда она встречала Милана. Раньше ее прическа казалась идеальной, и волосы приходили в беспорядок только в мгновения любовной игры.

– Ты тут… – Юноша поверить не мог, что перед ним Нок.

Он уже давно подозревал, что она не та, за кого себя выдает, но…

– Пойдем!

– Да уж, неужели ты ее послушаешь? – раздался рядом знакомый голос. – Эти стрелы нам бы не помешали. – Раинульф хмыкнул.

Он отступил от моста. Из отряда Стрелы Чаш выжило не больше двадцати человек. Кто-то бросился за стрелами, другие вступили в ближний бой с арбалетчиками, вскарабкавшимися по берегу.

Милан понимал, что ситуация безнадежна. Он видел, как беженцев смели с дороги. На западных склонах холмов появлялось все больше солдат.

Эрнесто с товарищами отступил к дубу с мертвыми рыцарями. К ним уже подошли солдаты в бело-голубых накидках Далии. Милан видел, как Эрнесто размахивает руками. Но, по крайней мере, стражник не показывал в его сторону.

Впрочем, в этом не было необходимости. Раинульф и небольшая горстка выживших были последними солдатами Швертвальда, способными оказать сопротивление. Все взгляды были устремлены на лучников. Зная о легендарной меткости швертвальдских стрельцов, солдаты Лиги боялись их. Никто не хотел оказаться первым, кто будет сражен их стрелой.

– Отступаем в лес, – решил Милан. – Заберите столько стрел, сколько сможете унести. Мулы только замедлят наше передвижение. Скорее!

– По тракту? – Раинульф разрезал пеньковую веревку на вязанке стрел и наполнил колчан.

– Этот путь они уже давно перекрыли, – сообщила Нок.

– А ты откуда взялась? – Лучник смерил ее презрительным взглядом. – Я думал, твое поле боя – на простынях.

– Я хотела предупредить вас…

– И появилась как раз тогда, когда все началось. – Достав стрелу из колчана, Раинульф опустил ее на тетиву. – Очень правдоподобно.

– Отступаем на юг! – крикнул им Милан. – Позже успеете поругаться.

Лучник поморщился, но взял себя в руки.

– Прикрываем отступление! – приказал он стрельцам. – Стрелять по готовности! Но цельтесь как следует. Скоро у нас кончатся стрелы.

Родриго переступал через мертвых, стараясь не смотреть на них. Столько людей погибло на этом мосту! И десятки были ранены. Кто-то корчился от боли, кто-то молил о помощи. Их лица стали бледными как полотно. Родриго знал, что некоторых из них смерть заберет только через несколько дней. Его взгляд упал на какого-то солдата с белой башней Далии на груди. Аполита узнал это широкое простодушное лицо: когда-то этот стражник поймал на мошенничестве одного кондитера. Родриго вспомнил, как стражник наказал обманщика, приказав ему раздать все свои медовые сладости детям на рынке. На один день этот человек стал героем Далии. По крайней мере, для детей горожан. Аполита даже помнил его имя – Васко.

Родриго присел рядом с раненым. Накидка Васко пропиталась кровью, несчастный зажимал обеими ладонями живот. Под ребрами торчало древко стрелы, вошедшее глубоко в плоть.

– Я пришлю к тебе лекаря, – пробормотал Родриго.

Он мало смыслил в целительстве, но даже ему было понятно, что у раненого повреждены внутренности и шансы выжить невысоки. Такие раны начинали гноиться и испускать зловоние, и в конце раненые умирали от лихорадки или боли.

– Ты справишься, Васко. Ты еще нужен Далии. Пусть городские кондитеры тебя и боятся.

– Вы знаете, кто я, господин? – Глаза солдата широко распахнулись.