болотную жижу, а сырой гнилостный запах витает вокруг. Но вот особняк Фрозенблейдов… Перед глазами расплылись темные пятна. Он пошатнулся, но не упал. Слепо протянул руку, чтобы нащупать дорогу. Бок сверлило обжигающим жаром.

Последнее, что увидел Наль, как от крыльца к нему спешит Эйверет. Земля разверзлась трясиной под ногами, особняк закачался и поплыл вверх и в сторону.

28. Призрак счастья

Принц Алуин был влюблен в Амаранту очень давно даже для такого долгоживущего существа, как он — почти две трети всей его жизни! Сначала это была детская влюбленность, очарование невиданной красотой и немое восхищение. Дети королевской семьи и Первых Домов частично воспитывались вместе. Амаранта играла со старшими принцами, и Алуин видел ее то на главном, то во внутреннем дворе замка, то в оранжерее. Полгода ее подготовки во Дворе Перехода в замке было тускло и скучно. Каким же праздником обернулся тот День совершеннолетия! За время всех испытаний Алуин почти не замечал других. Ночью, вместо того, чтобы лечь, он танцевал по своим покоям, представляя, как будет танцевать с Амарантой, когда сам достигнет возраста. А две ночи спустя, на праздничном балу, стало известно о ее помолвке с внуком королевского оружейника!

Принц отчетливо помнил ощущение болезненной щемящей безысходности, когда увидел, как смотрят друг на друга влюбленные, как горят их глаза, как расцветают улыбки. Оставалось заглушать в себе это юношеское увлечение, но со временем оно лишь укреплялось, перерастало во все более серьезное, сильное чувство. Вместе с этой красотой в душе поднимало голову глухое раздражение. Чем так привязал к себе сердце Амаранты этот заносчивый нахальный кузнец? Чем заслужил ее, сияющую звезду на небосклоне, нежную утреннюю зарю? Да, он хорош собой, умел в своем деле — и только! Можно ли отдавать величайшее сокровище в эти грубые руки, предназначенные держать молот да стучать по кускам стали? А он, Алуин, ничуть не хуже, и притом королевской крови, единственно способный составить партию прекраснейшей из эльнайри. И вообще, не заведено разве, что мастеровые лишь находят и ограняют величайшие сокровища мира, а принадлежать по праву те должны принцам и королям?

Еще до собственного совершеннолетия он осунулся и помрачнел. Столь несчастно влюбленный юноша не мог никому рассказать о своих страданиях. Их сочли за переживания хрупкого ребенка; атмосферу дворца переполняло напряжение надвигающейся опасности. Под угрозой оказалось само существование Королевств, но за них Алуин на самом деле беспокоился мало. Он лишь понаслышке и из книг знал, что такое лишения, ужас войны. Все это казалось расплывчатым и далеким. Гораздо ощутимее было лишение любимой, столь близкой и столь бесконечно желанной. А если не могут они быть вместе, к чему стоять Королевствам, для чего жить?

Тяжелее всего далась Алуину собственная подготовка во Дворе Перехода. Если во время прошлой столь же долгой разлуки он был еще наивным восторженным мальчиком, теперь в нем бушевали вполне осознанные взрослые переживания. Без возможности даже видеть Амаранту ощущал он себя в неволе, в то время как нахальный кузнец там, на свободе, рядом с ней, и возможно, уже не стеснен ничем, владея ей по праву брака.

Младший принц с ревностью приглядывался к своему наставнику — не мелькнет ли на этом уверенном точеном лице нечто, что выдаст тайну, какая-то особая, таинственная радость, какую видел он у родителей или у старшего брата с женой. Приглядывался — и боялся увидеть, ибо это означало бы конец. Какая жестокая ирония — оказаться на полгода взаперти с тем, кто вот-вот отнимет у него его зимнее утро!

Тонкую, чуть заметную усмешку очень хотелось стереть с лица наставника в бою. Казалось, тот понимает несчастье Алуина и смеется над ним. Но вот беда: ни меч, ни шпага, ни кинжалы или копья, не говоря уже о боевом топоре, не давались младшему принцу и в половину так хорошо, как нужно было для победы.

— Удивительно бездарный год, — сказал однажды Наль в коридоре после тренировки ментору Эльгарту.

Слышавший это Алуин сжал от обиды зубы, стоя за дверью. Несомненно, из всех воспитанников речь именно о нем.

— Ты еще увидишь, — прошептал он, сам точно не зная, что имеет в виду.

Принц, тем более младший, не должен махать клинком, разве что для красоты и забавы. Весь Исналор и этот самый кузнец будут сражаться за него, если придется. Разумеется, такого исхода Алуин никому не желал, но все же… Никто ниже королевского Дома не может вызвать его на дуэль, а чем не забава дуэль с каким-нибудь младшим кузеном? Старшие не опустятся до вызова, других же угроз для него не существует. Самая страшная угроза — разлука с той, что красотой своей затмевает первый луч солнца на снегу.

Однако оказалось, что к тому Дню совершеннолетия Амаранта еще не вышла замуж. Неожиданно для самого себя Алуин понял, что собирается делать. Сострадать кузнецу было выше его сил: хотя принцу не нравились нехорошие чувства, поднимающиеся в душе, Наль был ему соперником. К тому же повзрослевший принц понимал, что соперник этот хорош, слишком хорош, а сам он оставался в проигрыше. Смазливое его личико и вышколенные аристократические манеры вызывали восхищение, в то время как Наль был красив, словно холодная точеная статуя. Притом на полголовы выше, с каким-то врожденным шармом, отточивший за много зим познания в придворном этикете и вдобавок совершенно превосходный воин.

Как усердно ни тренировался Алуин, ему не хватало ни запала, ни увлечения, ни таланта, которым обладал оружейник. Никогда не стать ему таким. Они вылеплены из разной глины. Однако, последнее слово еще не сказано. И принц кинулся в бой! Он не желал быть жестоким, ломать чужие судьбы, но был избалован, самолюбив, и привык получать желаемое.

На балу Дня совершеннолетия он оказал Амаранте большую честь, подарив свой первый танец.

— Что если бал был бы для нас четвертым испытанием? — спросил принц, и она засмеялась в ответ, как нежный хрустальный колокольчик.

— Для нас, Выше Высочество?

— Разумеется, ведь эту нашу победу мы разделим на двоих.

Он был невероятно галантен и обходителен, развлекал приятной беседой. Амаранта купалась во внимании. Ей льстило, что сам принц выделяет ее среди придворных. Все происходило и в присутствии Наля, ведь не было здесь ничего зазорного.

Старший принц в ту пору уже был женат, средний не проявлял особенной общительности, предпочитая книги. И все же дети королевского дома, тайр-лордов и первых домов продолжали общение. Младший принц оказывал Амаранте знаки внимания, взял на себя инициативу приглашений на общие прогулки, пиры и охоты. С годами между