class="p1">А для меня время замерло, душу охватила паника.

Что делать?

– Это... – голос у папани сорвался. – Дульсенора?

– Вы с Тео – оба наверх ко мне в спальню! – зато во мне пробудился командир, да такой, что король и его наследник разом поднялись и вышли.

Ден остался со мной.

– Выпроводи мать, – сказал он. – Семейные разборки сейчас ни к чему.

– Угу.

Он прав. Конечно, прав.

В этот раз маман тактично позвонила в дверь, своим ключом открывать не стала.

– Жупочка, так и знала, что ты уже на ногах! А я тебе несу парного молочка! Только-только из-под коровы! Я к соседке заходила, и тебе решила занести, – и протянула мне литровую бутылку.

– Спасибо, мама.

– Знаю, ты любишь какао, – топталась она в прихожей. – Ой, что-то я так вымерзла на ветру, да ноги устали, еле идут. Мне бы присесть куда-нибудь...

И... я не смогла её прогнать. Даже понимая, что сделала бы это ей во благо. Вот такая я размазня.

Гова! До чего же трудный выбор порой ты ставишь перед нами!

Пришлось кипятить чайник и греть вчерашние пироги.

– Не спалось мне что-то сегодня, – поделилась мама, не смущаясь, что рядом сидит Гедеон. – Мысли тревожные в голову лезли. Ох, недобрые мысли... Жупочка, ты точно ничего не скрываешь от меня?

Скрываю, конечно. Где вы найдёте взрослого ребёнка, который кристально прозрачен перед родителем?

– Да всё в порядке, мам. Ты, главное, не накручивай себя, – ответила я.

– У меня есть успокаивающий сбор, – предложил ей мой жених. – Хотите, заварю или дам с собой?

– Не помогают мне эти сборы. То диарея с них, то мочегонный эффект, – отмахнулась маман. – Да и какой уж тут сбор, когда душа не на месте. Аж в груди болит.

Блин, неужели она чувствует? Как же мне её жаль...

– Сегодня у нас с Жу важные дела, поэтому после чаепития мы попросим не отнимать у нас время, – озвучил Ден то, что не смогла я.

– Да-да, конечно-конечно... – засуетилась маман, не допив чай и не доев пирог.

– Мам! Доедай спокойно. Ден просто сказал, что сегодня мы будем заняты, – мне будет дико неудобно, если мы выгоним маму на улицу, не дав ей доесть. Ну, зверство же!

Наверху скрипнула дверь, причём не как в сказке, а вполне себе обыденно, противненько так. Я даже мимолётно разозлилась на Дена, что он вроде мужик, а за остротой ножей и скрипучестью дверных петель не следит. Эх, изнеженная аристократия!

«Во-о-от! Что и требовалось доказать! А кузнец Вася Пупкин давно уже смазал бы!» – не упустила возможности поддеть Вторая.

Но мои мысли уже умчались вперёд, потому что дверь скрипит только когда её открывают. А значит, кто-то оттуда вышел! Кого это нелёгкая понесла навстречу приключениям?! Велено же сидеть и не высовываться! Ух, прибью!

Гедеон тоже услышал и напрягся, а мама спешно и без смакования допивала чай.

– Ой, пойду я. Не буду вас задерживать. Дома отлежусь... – она встала и вдруг как схватится за сердце!

– Мама! – в испуге выкрикнула я.

Надо отдать должное Гедеону: он не дал ей упасть и, уложив на диванчик, приступил к исцелению.

– Ой-й-й... – стонала мама.

– Что с ней? – тут же подскочила я.

– Сердечный приступ на фоне эмоциональных переживаний. Я восстанавливаю повреждённую артерию.

Не успела я охнуть, как на кухню припёрся тот, кого маме нельзя видеть ни за что и никогда.

– А ну кыш! – зашипела я, в надежде, что маме сейчас не до разглядывания новых действующих лиц.

Напрасно я надеялась. Их взгляды встретились.

Моя пухленькая, похожая на колобок мама и блистательный горе-папаша. Два персонажа из разных опер. Насмешка судьбы.

– Дуся?

– Таери?

Нет, ну, каков подлец! Сказано же не высовываться!

А ещё я заметила вот что: Триас заметно моложе мамы. Дело тут даже не в ухоженности и физической форме. Он действительно младше.

Это напомнило мне нашу с Деном ситуацию. Теперь понимаю, почему мама рьяно не одобряла его кандидатуру.

– Вон! – в папашину породистую харю полетел попавшийся под руку кусок брусничного пирога и попал начинкой в цель.

Однако монаршая персона изволила туго думать, поэтому с места не сдвинулась.

– Выйдите! – Ден коротко, но очень сердито посмотрел на короля Галлии, а тот и не думал прислушиваться. Стоял козлодоем и хлопал глазами. – Жу, выведи его! Срочно!

Меня дважды просить не надо. Сказано – сделано.

То ли это моя обида на папашу прорвалась наружу, то ли я взбесилась из-за его тупости, но досталось ему от меня крепко, причём в вербальной и невербальной форме. Я орала на него, обзывалась, для удобства перейдя на «ты».

Ух, мне будет потом, о чём жалеть! Уверена, и за меньшее людей отправляли на виселицу.

– Ты во всём права, дочь. Я виноват. И мне никогда не искупить свою вину, – признался и вдобавок слезу пустил, гад!

А я... Стояла и не знала, что мне делать.

Не уберегла я маму. Хотела оградить её от этой встречи, но не смогла.

Надо было связать этого коронованного поганца по рукам и ногам! Да кто ж знал...

– Нам с ней всё равно придётся поговорить. Я должен хотя бы объясниться, почему всё сложилось так.

– Маме и без того плохо! Я не позволю, чтобы ей стало ещё хуже!

За нашими разборками с лестницы наблюдал офигевший Тео.

Да, не каждый день увидишь, как твоего венценосного батю от души лупит его дочь-бастард. А уж узреть, как Триаса Прекрасного довели до слёз, – бесценно!

Спустя полчаса папаша и Ден перенесли крепко спящую маму на диван в гостиной. К этому времени я уже успокоилась и лишь контролировала, чтобы голова моей родительницы удобно устроилась на подушке, а сама мама была укрыта пледом.

Но чего мне совершенно не хотелось, так это продолжать разговор по поводу нашего скорого отъезда в Галлию. Впрочем, я слушала вполуха, как Ден обо всём договаривается за меня.

– Жу? – возлюбленный выдернул меня из мрачных дум. – Мне жаль, но тебе придётся уволиться из библиотеки. Твоя работа никак не вписывается в наши планы.

Ох, не зря у мамы болело за меня сердце. Не зря...